— Везунчик, быстро и ясно объясни мне, про что ты бормочешь — или тебе никакое везение не поможет!

— Я говорю про реграв! Про данные из рабочей зоны! Про эту чушь… — он ткнул пальцем в плавающие над пультом экраны. Но затем, видно прочитав что-то в глазах лидера звена, повернулся и показал на голограмму в центре зала:

— Смотри: рабочая зона. Вокруг нее два плазменных вихря — экранирующий и энергосбора. В норме вся система работает как единое целое: часть энергии питает вихри, обеспечивает их стабильность. Потом львиная доля теряется в области Веллера. И, наконец, остаток преобразуется через вихрь энергосбора и попадает в бортовую сеть. Это основа основ. Базис всего. Реграв не может работать иначе, — казалось, он пытается не столько объяснить происходящее, сколько убедить себя.

— Везунчик! — тише, но все еще сердито прикрикнула Вещунья: не хватало еще тратить время на приведение его в чувство. — Что значит «не может работать»? Как он работает?

Секунду-другую он смотрел на нее, словно не понимая, что она говорит. Потом выдохнул через стиснутые зубы:

— Сейчас потенциал рабочей зоны на пределе допустимого. Или даже немного за пределом — там постоянные возмущения, трудно точно измерить. Распад рабочего тела идет с предельной скоростью — значит, должна выделяться ну… просто чертова прорва энергии. Но те же приборы говорят, что на обоих вихрях по нулям — ни капли той энергии на них не попадает. Но этого быть не может, Вещунья. Этого не может быть, потому что такого просто не может быть!

— Так, успокойся, — она выпустила его плечо и бросила быстрый взгляд на пульт с экранами. Цифры, схемы, таблицы — они ровным счетом ничего не говорили ей: в звене только двое прилично разбирались во всей этой кухне. Умник действительно был опытнее, но и компетентность Везунчика у нее не было повода оспаривать. — Ты говоришь, что вырабатывается запредельное количество энергии, но корабль она не питает, так? Куда же она идет?

— Она никуда не идет, Вещунья. Она не может не идти в бортовую сеть. Реграв не может работать так, как показывают нам здесь. Нельзя никак перенастроить рабочую зону, чтобы была вот такая картина. Тем более за те часы, что мы летели сюда.

— Хочешь сказать, показания приборов — обман?

— Лучше надеяться, что обман. Иначе… иначе я понятия не имею, с чем мы имеем дело.

Она поочередно посмотрела на голограмму, на Везунчика, на пульт, на лежащих в ряд мертвецов. Что ж, теперь у нее есть один неоспоримый факт: боевая база не должна приближаться к «Молоху». Каким образом и куда лететь, если их окружала черт-знает-что-за-аномалия — она не имела представления, но командор должен получить все собранные сведения как можно раньше, чтобы найти решение. «Молох» был или хитрой ловушкой, или… Или… чем-то еще. И лучше бы им не выяснять, чем именно.