— Старший механик, некто Систренко, сколотил вокруг себя целую группу недовольных и все время мутит воду, подталкивая команду чуть ли не к бунту! Они, видите ли, не желают бессмысленно болтаться в космосе, не желают больше ждать и хотят немедленно вернуться на Землю.

Что-то промелькнуло в сознании Северцева, какая-то важная мысль, которую он не успел ухватить, и лишь след от нее остался, след, ведущий к той темной силе, которая проявилась однажды, вложив пистолет в руку Филипова, а теперь пыталась подчинить себе команду крейсера…

— А что с Филиповым? Он все еще сидит на гауптвахте?

— Уже нет. Вчера его обнаружили мертвым. Сердечный приступ! Это в его-то возрасте! С его бычьим здоровьем! Я не спешил сообщать эту новость команде, чтобы еще больше не обострять ситуацию.

— Можно я поговорю с этим Систренко? — предложил Северцев, толком не зная, что из этого получится. До сих пор он ни разу не вмешивался в действия капитана и не знал, как тот отреагирует на его предложение. Но, очевидно, ситуация на корабле достигла опасной черты, и капитан был рад любой помощи.

— Попробуйте, может быть, вам удастся образумить этого идиота. Я хотел запереть его на гауптвахту, но бригада, обслуживающая двигатели, отказалась без него работать. Да и наша гауптвахта, как мне кажется, стала небезопасной для ее обитателей.

* * *

Систренко оказался невысоким кряжистым мужчиной, с широкими плечами и лицом, покрытым мелкими оспинами ожогов. Чем-то он напомнил Северцеву лубочного украинского мужика, сошедшего с древней гравюры. Не хватало лишь соответствующей одежды, которую заменял рабочий корабельный комбинезон, зато свойственное мужикам упрямство чувствовалось в каждом его жесте и в его глубоких морщинах.

Взгляд Систренко, недобро блеснув из-под густых, нависающих бровей, прошелся по кают-компании и остановился на Северцеве.

— Обрабатывать будете? — не предвещающим ничего хорошего тоном осведомился он у Олега.

— Буду! — коротко подтвердил Северцев.

— А капитан, значит, не пожелал участвовать в вашем спектакле?

— У тебя есть дети, Юрий Денисович?

— Успели, значит, с личным файлом ознакомиться? Тогда зачем спрашивать?

— Только для того, чтобы узнать, хочешь ли ты, чтобы они остались живы?

— А с чего бы им помирать? Они у меня здоровы, слава богу, и какое вам вообще дело до моих детей?!

Олег специально втягивал Систренко в этот бессмысленный спор и исподволь, незаметно, старался прощупать его сознание. Чем больше распалялся старший механик, тем тоньше становился его природный ментальный щит, которым, ничего о нем не зная, обладает почти каждый человек. И за этим щитом Северцеву наконец удалось обнаружить то, что он искал. Чужое влияние, гипнотическое воздействие, прочно закапсулировавшееся в нужных отделах мозга этого человека, превратившегося в послушную куклу по воле хитрого и сильного врага.