Новорожденный тем временем поприветствовал достойных своих предков и был принят как новый сын клана. Имя его торжественно внесли в генеалогические свитки, родители и глава клана сделали записи тонкой каллиграфической кисточкой. Даже со стороны Тимур почувствовал поднявшуюся в Сети маленькую бурю: обновлялись завещания, документы, регистрационные номера, уровни доступа. Иеясу вступал в мир живых — и распускался за ним неизбежный бумажно-бюрократический хвост.

Следующим номером программы стало перезаключение помолвки. «Безутешная невеста» (бойкая девчушка лет десяти от роду) торжественно подтвердила, что новый жених ее устраивает. Соответствующие клятвы принесли, разумеется, ее родители.

Глядя на это, Тимур почему-то подумал, что видит самый близкий аналог развода, который доступен был детям высших сословий. Если бы сейчас одна из сторон отказалась заключать новую помолвку, то все восприняли бы это с пониманием. Смерть разлучает. Какую бы форму она ни принимала.

Почему-то последняя мысль заставила его вспомнить о Надежде. Мать была жива — это удалось выяснить совершенно точно. Как раз сейчас разворачивалась операция, которая должна была буквально выкрасть вдову Канеко из метрополии. До того, как варвары сообразят, что за заложница оказалась у них под носом.

Всего через пару дней он будет знать… Тимур усилием воли остановил свернувшие на знакомую дорожку мысли. К ним приближался вроде бы уже полностью числившийся в мире живых самурай Фудзита.

Молодой человек замер на мгновение перед группой Канеко, и в движениях его, в позе Тимур прочел новую, скрытую за суровым обликом неуверенность. Будто свежая, все еще незажившая рана. Как же тебе досталось, друг. По живому, до самой души.

— Воин, — губы неудержимо расплывались в улыбке, и к тэнгу летел запланированный ритуал, — дому моему, в который вошла высокородная твоя кузина, нужны верный меч и верная душа. Многочисленны и сильны наши враги. Пойдешь ли ты к нам на службу?

И Фудзита Иеясу, тоже послав на шестое небо весь церемониал, просто ответил:

— Да.

Тимур прикрыл на мгновение глаза. Еще один острый, ранящий, бесценный осколок невозможной его семьи вернулся на место.

Это было удивительно правильно.

Возвращались они все вместе, впятером. Возле тории группа невольно смешалась, и вместо положенных протоколом трех шагов позади Кимико вдруг оказалась совсем рядом.

Рука Тимура будто по собственной воле нашла ее ладонь. Сжала.

— Госпожа моя… — Неко замолчал. Слов не было — и было их слишком много.

— Господин тайный советник, — улыбнулась она. — Зовите меня Кими.