— Дело не в том, какая система лучше. Слишком поздно что-либо менять. У нас есть только эта запись. Я встречался со Старейшим. Разговаривал с ним. Вы не можете его остановить, и он это знает. Состояние президента ухудшается. Старейший сделает свой ход сразу же после его смерти. У него уже есть люди, готовые заменить президента. Политики, судьи… он сам сказал мне об этом. Люди, занимающие настолько высокое положение, что переворота не потребуется. Будет законная… достаточно законная, передача власти. Если, конечно, Старейшему не надоест ждать, и на этот раз уже президент поскользнется и сломает себе шею в ванной.

— Его зовут Малик ибн-Хасан, — рявкнул Рыжебородый. — Старик всегда был лжецом.

— По-моему, на этот раз он сказал правду. Я встречался с ним в Лас-Вегасе. Он пригласил меня на последний этаж огромного офисного здания, которое, среди многого другого, принадлежало ему. Кроме нас, никого не было, и город простирался у наших ног, как волшебный ковер.

— Он случайно не предлагал тебе занять почетное место рядом с собой? Не предлагал стать владельцем части мира? — Глава СГБ подергал себя за бороду. — Я не умею читать мысли. Просто самый легкий способ добиться расположения человека — воззвать к его тщеславию и алчности. Он совершил единственную ошибку, обратившись не к тому человеку.

Ракким не обратил внимания на комплимент. Под показной храбростью Рыжебородого он ясно различил смятение.

— Старейший говорил об умеренном Халифате, о слияние различных течений ислама для достижения гармонии всех правоверных. В нем найдется место даже для христиан. Он выглядел умеренным, как и вы, но разве можно поверить в то, что это все так и будет, когда он придет к власти? Если он с легкостью погубил миллионы людей, если превратил саму Мекку в радиоактивную помойку… он пойдет на все, чтобы сохранить власть.

— Ракким говорит правду, Томас, — сказала Кэтрин. — Ты сам это знаешь.

Рыжебородый кивнул, и никто не посмел сказать ни слова, пока он не заговорил.

— Скажите, что я должен сделать, — произнес он наконец. — Если мы будем уничтожены правдой, пусть будет так. Аллах должен быть на стороне правды.

— Спасибо, — сказала Сара.

— Не благодари меня, — пробурчал Рыжебородый. — У меня и так достаточно сомнений. Если ты будешь и дальше благодарить меня, я подумаю, что совершаю ошибку. — Он, прищурившись, посмотрел на Раккима. — Что вы с Сарой делали в швейцарском посольстве во вторник вечером? Стивенс приехал сюда минут через пять после вашего исчезновения. Собирались эмигрировать, если я отвечу отказом на вашу просьбу?