Он повторял эти слова, как заклинание, как молитву, но, странное дело, это ему совсем не помогало. Внутри него было пусто, и в сердце поселилась маленькая боль, которая тыкала иголкой каждый раз, когда он ощущал безмолвный вопль обречённых филий. Не выдержав, он затряс головой, пытаясь выбросить из неё эти крики, вытряхивавшие из него всю душу.

«Не раскисай! — заорал он сам себе. — Ты должен думать о других, тех, кто доверил тебе свои жизни, кто пошёл за тобой и верит в тебя. Сейчас ты должен думать только о них!»

Это помогло больше, и Птунис, хотя и с трудом, перевёл взгляд и устремил его на разворачивающуюся перед ним картину сражения.

Было понятно, что одна группа филий из нескольких десятков рыб не может руководить всем боем, ведущимся вокруг колонии, и погибшая группа, конечно, была не единственной. Но именно на этом участке сатки остались без руководства. Они тотчас же повернули назад и вышли из боя. В прорыв немедленно устремилась полусотня Радиса. Другие сатки ничем не смогли им помешать — их занимали остальные отряды людей.

Бойцы Радиса преодолели несколько десятков метров и, заметив ещё одну группу филий, тут же напали на неё. Откуда-то из толщи океана тут же появились сатки и ввязались в драку. Очевидно, филии хорошо подготовились и составили не одну, а несколько резервных групп. Закипело сражение. Но несколько филий было уже убито. Кроме того, каждый из колонистов пытался изловчиться и, избегнув атаки сатка, выстрелить именно по филии. Жертвы среди тех росли. Вскоре филии уже не могли контролировать всех своих сатков, и те, поодиночке, а то и маленьким группами, стали покидать поле боя. В эти бреши тоже устремлялись люди. Фронт рыб сыпался на глазах.

В это время Птунис, отслеживающий ход сражения и одновременно с этим прислушивающийся к ментальному полю, почувствовал, как совсем рядом появились сущности, в головах которых билась только лишь одна мысль: «Смерть!»

Вот и всё, успел подумать он. Вот и появились союзнички. А ведь мы, мелькнула удивлённая мысль, справились и без них. Справились сами.

Но это уже было неважно. Сверху, как чёрные гроздья мрака, на огромных клотов и сатков опускались калары. Пришло их время для пира.

Битва распалась на отдельные схватки. Каждый сражался за свою жизнь и против всех. В одном месте люди окружили клота и вгоняли в него одну за другой взрывающиеся стрелы и бомбы. А тот всё никак не хотел умирать и, истекая кровью, мысленно ревел так, что Птунис зажал себе голову руками, лишь бы не слышать этого вопля.

В другом огромный калар и не менее огромный клот сплелись в смертельном объятии. Калар пытался затянуть своего врага на глубину, а клот яростно сопротивлялся, понимая, что там его ждёт неизбежная смерть.