Там, за кувшинчиком доброй браги из того самого кабака, и завёлся промеж них неторопливый разговор, под приятную закусь из домашних копчёных кур. О чём? Понятное дело – о Проклятом домене. О чём же ещё, ежели вот он, прямо перед ними, вернее за окном караулки. Весьма-весьма благодатная тема для долгого разговора – до самой полуночи хватит. Ведь там, в Проклятом домене (Вась и Ивась это знали точно), в той запретной для людей глубине таилось и жило всё самое чудесное и страшное, что только могли напридумывать себе люди. И елсы с анчутками, и феликсы железные, и прочие людские ужасы, да и не просто жили, как поговаривали люди, а так жили, что для людей там и вовсе места не было! Елс там сидел на елсе, да ещё и анчуткой погонял! Во как! Сидели они там, значит, и дождаться не могли Дня Страшного Суда, чтобы в остальные домены толпой неисчислимой хлынуть и каждому человеку воздать по заслугам его. Проповеди Безумного Проповедника за столько лет всё-таки осели в людских умах, заставляя время от времени кого-нибудь поневоле задумываться о бренности всего сущего в Универсуме. Не избежали этой участи и братья-раздрайники – но их в Проклятом домене больше интересовало мирское.

– А что, Ивась, – в который уже раз начал мечтать после третьего глотка из кувшинчика старший, Вась, слабый на это дело не духом, но немощным телом, – вот бы нам вдруг там оказаться, забодай меня комар, да Чашу Бражную, Неиссякаемую найти, о которой люди гуторят! Ну, ту самую, забодай комар, из которой сколь ни пей, а дно всё одно не покажется!

– Гы! – кивнул Ивась, принимая из его рук кувшинчик и тоже основательно прикладываясь. Его, в отличие от Вася, хмель так быстро не брал, вернее, не брал он его вовсе. Лишь теплела душа, да быстрее бежала кровь по жилам, зовя на подвиги. Был как-то случай: пытались его споить на спор Гоголь с Моголем, и что в итоге получилось? Да ничего хорошего. Тех двух спорщиков после вытаскивали из-под столов – мертвецки пьяных, а всё их подекадное жалованье перешло к кабатчику, весьма довольному таким обстоятельством. Так ещё и повезло, паразитам, что у Ивася, у которого на душе, как обычно, потеплело и раззадорилось, не нашлось ни капли воображения – так и не придумал, бедолага, что бы ему натворить. В итоге, махнув рукой на столь тяжкий для его единственной извилины мыслительный процесс, он просто ушёл из кабака домой, весьма довольный собой и окружающим миром.

– А вот мы её точно бы выпили, забодай комар, – весело продолжал Вась, видя, как братец хоть от кувшинчика не отрывается, но слушать его слушает. – Особенно под Вечного Жареного Гуся, что в тех же краях водится.