Раз.

Укрывшись за креслом, опер навел пистолет на сорвавшуюся с места девушку, но выстрелить не успел. Оставившие рваные дыры в подголовнике пули прошли у него перед лицом, и федералу пришлось юркнуть в поисках укрытия за бронированную дверь.

Два, три.

Пригибаясь подобно игроку в американский футбол, Алиса бросилась наутек, и я вновь спустил курок, заставляя выглянувшего из хранилища Кузнецова спрятаться обратно.

Четыре.

В мгновение ока оказавшись у входной двери, девушка принялась распутывать намотанный на ручки ремень автомата, а отчаявшийся нормально прицелиться федерал высунул из-за двери руку с пистолетом и вслепую открыл беспорядочную стрельбу, но единственное, чего он сумел добиться, — это расколошматить несколько висевших на стене экранов. На всякий случай я шагнул в сторону и, переложив наган в левую руку, пальнул для острастки сразу два раза подряд. Пять, шесть.

Кузнецов вновь попытался высунуться, но был вынужден спрятаться обратно, когда срикошетившая от бронированного косяка револьверная пуля влетела в хранилище над его головой.

Семь.

Алиса наконец отбросила в сторону кожаный ремень и попыталась сдвинуть дверь в сторону; федерал безбоязненно покинул укрытие, спокойно прицелился ей в спину и, охнув, повалился на пол.

Восемь!

Едва не выронившая хрустальный шар девушка с нечленораздельным воплем скрылась в коридоре, я незамедлительно подскочил к скорчившемуся от боли оперу и пинком отправил выпавший у него из руки пистолет в дальний угол командного мостика. Потом кинул разряженный наган в ближайшее кресло и на всякий случай отправился закрыть входную дверь.

—Живой? — намотав ремень на ручки, вернулся я к обхватившему живот руками федералу, который все так же продолжал валяться на полу.

—Ах ты, сволочь! — выдавил он из себя и начал подниматься на ноги. — Да я тебя!

—Стой, стой! — подался я назад. — Учти, я вооружен, а твой пистолет еще поискать придется. И вообще, я тебе только что жизнь спас!

—Спаситель выискался! — просипел Кузнецов и бухнулся в кресло. — Кто тебя просил только!

—Да ладно, Игорь, желай я тебя всерьез достать, стрелял бы в голову или по ногам, — отмахнулся я. — Ну, признай: ты ведь сам во имя долга подыхать не хотел! Ведь не хотел же? А так и сканер ничего предосудительного в твоих помыслах не зафиксирует, и мы еще поживем. Вали все на меня, короче.

—Ты позволил сбежать опасному преступнику, — сморщился опер. — За такое и личность стереть могут.

—Главное, не кидайте меня в терновый куст, дяденька, — отшутился я, хоть слова федерала оптимизма мне и не добавили. — И признай, ты ж меня как лоха развел! За такое и убить можно!