— С ним покончено, — успокоил парня вельможа. — Своими преступными деяниями он поставил себя вне людских и божественных законов. Причем попался на том самом черном колдовстве, обвинение в котором других было у него любимым средством расправы с личными врагами.

— Ну да, — согласился Роман, — беспокоить мертвецов — это мерзость перед лицом Ахура-Мазды.

— Верно. Однако я бы многое отдал, чтобы кое о чем расспросить Фрийяхваша. Сильный был караган. Но уже ничего не поделаешь…

— А что римляне?

— Подняли страшный шум. Обвинили меня в том, что я был организатором твоего похищения. Посол требует примерно меня наказать, а тебя найти и немедленно вернуть ему. И чтоб непременно до их убытия.

— Рабовладелец хренов! — выругался в сердцах русский. — Надают им по сапатке за их гордыню!

— Что? — не понял царедворец.

— Так, пророчествую.

— А-а, — понимающе кивнул Тутухас. — Лучше не надо. Знать свою судьбу — что может быть хуже и страшнее? Возвращайтесь с миром к себе. Погостили, и будет.

Взяв у одного из сопровождавших его плясунов-индусов котомку, советник извлек из нее два пистолета и горсть монет и протянул их узбекам.

— Это ваше. Наследили вы тут у нас, почтенные. Нельзя так себя вести в гостях-то.

Мирза с Рафиком неловко потупились. Что тут сказать, виноваты по самое не хочу.

— Ладно, ступайте, и да хранит вас Натараджа…

— Ом нама Шивайя! — ответил Градов.

— Хайр![66] — попрощались узбеки.

— Да, — вспомнил Тутухас. — Пусть Фработак тоже погостит у вас. Ему нужно немного подлечиться.

— Какие вопросы, уважаемый, — прижал руку к сердцу Рахимов. — Устроим в лучший санаторий. Будет как новенький.

— Не нужно сата… сана… ну, этого вашего. Почтенный Спитамен сам его на ноги поставит. Не в первый раз…

Тройка гостей из будущего вступила под мрачные своды уже знакомого им туннеля.