— Твоя идея? — хрипло переспросила бельгийка таким тоном, что сама не на шутку испугалась. — Ничего отвратительнее в жизни не слышала.

Лезвие вонзилось старику в плечо. Управляющий пискнул и отшатнулся, ударившись затылком о стену. Влага расползлась по рубашке, коверкая белизну грязно-бурым пятном.

— А тебе — нравится? — зашипела Мари, крепко зажимая рукоятку и склоняясь к старику. Теперь еще удар — на сей раз поточнее. — Нравится вырезать сердца у людей? Для чего? Для ускорения родов? Хочешь использовать невинных детей для чего-то еще более страшного?! Или просто желаешь побыстрее заселить планету по-новому?

К изумлению девушки, старик очень быстро оправился. Скорее всего, его испуг был реакцией на неожиданность, чем на ранение. Он даже не прикрылся рукой, чтобы зажать кровоточащую полосу. Спокойно наблюдал, как Мари заносит руку для второго удара и тут же опускает, не в силах этого делать.

— Вы ведь сами это чувствуете, да? — ровным голосом спросил Управляющий. — Чувствуете, что дети нам необходимы. Ведь они — ключ к спасению! Без них…

— Я чувствую одно, — призналась Мари. — Желание, чтобы вы катились в ад вместе со своими Отцами! Раз миру пришел конец, дайте ему спокойно погибнуть.

— О, — как ни в чем не бывало заметил старик, — мир не погиб. Он пока еще относительно цел. Но в ближайшее время наступит такое, чего ваши маленькие женские мозги будут не в силах постичь. А мы с вами постараемся этому помешать. Поэтому будьте добры, вернитесь в состояние транса. Вер-ни-тесь.

Позвоночник налился колкой усталостью. Руки задрожали. Стало так же гадко, как в Комнате Развлечений.

«На меня опять влияют! Нет!..»

В течение какой-то микросекунды длилась внутренняя борьба. Не потревожить совесть и не убивать или превратиться в зверя… Затем последовал точно выверенный удар. Для того чтобы вновь не оказаться во власти Бункера, смотрящего на нее глазами старика. Чтобы остаться собой.

Нож провел широкую полосу на щеке. Ударился о твердое и глубоко вошел в глазницу Управляющего. Руки обагрились горячим. Старик остался сидеть — ровно, будто прибитый затылком к стене. Уцелевший глаз полузакрылся, зрачок смотрел вниз. Никаких конвульсий, свидетельствующих о смерти.

Мари была хорошим медиком и без труда нашла бы, куда ударить точнее. Причем так, чтобы не видеть последствий своего поступка. Однако она проделала это впервые, дрожа и стараясь не закричать. Эмоции взяли верх над сознанием, и, чтобы не смотреть в залитое кровью лицо своей жертвы, девушка бросилась вон из комнаты. Даже не заметила, что в пальцах сжимает липкую рукоятку.