Кольдеве огляделся, ожидая и не ожидая увидеть малышку Брувер.

– Каша, ты не видела Рауля и Берегового? Брувер вновь вернулась к прежнему распорядку и приходила в столовую всякий раз в разное время, а после пряталась в конторе Симадзу, словно мышка в норке.

– Нет, – мрачно ответила Каша. – Не знаешь, что творится с этими двумя?

Кольдеве покачал головой. Если Каша чего-то не знала – значит, безопасность на высоте.

– А ничего не известно об этом сукином сыне? – спросил он.

Каша встряхнула прической.

– Он был в порту, когда тот накрылся.

Кольдеве недовольно заворчал. Нелегко будет найти кого-нибудь, столь же последовательно бесчестного, как Григоренко.

– Через час придут ребята с патрульной службы. Они будут зверски голодны.

– Накормим.

– Ты видела Брувер?

Каша утвердительно наклонила голову.

Насколько Кольдеве было известно, Брувер не разговаривала с Санмартином вот уже несколько дней – с тех самых пор, как жители Йоханнесбурга собирали по улицам тела своих сыновей и любимых, а порой и жен и дочерей. Некоторые плевали в нее, а кто-то даже кинул камнем, который угодил ей в руку.

Две сильных и молчаливых личности, язвительно подумал Кольдеве. Санмартин успел позабыть то немногое, что делало его человеком, а Брувер и забывать было нечего. Он принял чашку чаю из рук Каши. Тепло постепенно разливалось по телу, но он так и не смог согреться. Когда он вошел в здание, ночная усталость и предутренняя прохлада окутали его тело словно ледяным саваном. Он прислонился к косяку двери.

– Привет, Ханс. Ну как, удачно? – спросил Санмартин. Он подошел к стене и уперся в нее ладонями – так высоко, как только мог.

– У меня двенадцать команд на двадцать четыре фермы и деревни. Может быть, завтра мы очистим все двадцать четыре.

– Нет. Отзови их. Им нужен отдых, – кратко приказал Санмартин, переходя к противоположной стене.

Кольдеве не спрашивал и не возражал. Санмартин взглянул на него.

– Ты и сам передохни. Выглядишь так, будто всю ночь провел на ногах.