Полковник улыбнулся. Ему в ответ слегка улыбнулись Торгаев и Масканин, остальные восприняли услышанное не то чтобы равнодушно, но видом своим выражали, что будет дело, тогда и поглядим чего этот велгончик стоит.

Наступившее молчание длилось недолго. Его нарушил генерал-лейтенант:

– Ну что же, к делу, господа, – сказал он. – Вашему отряду я поручаю задание стратегического назначения: уничтожение секретного завода в зоне 'серого терминатора'. Завод этот не единственный, что в тех краях производит военную продукцию, но нас интересует не его амуниция и комплектующие для техники. Нас интересует его очень специфическая продукция, а именно: модификанты.

Острецов подал знак Семёнову, а сам обернулся и, сидя на стуле, протянул руку к шнуру и дёрнул его. По стене вниз поползло белое брезентовое полотно с грузилом. Лёгкий шелест и щёлчок. Брезент стал экраном и генерал вместе со стулом отсел на метр в сторону. Кочевник в это время прошёл к противоположному концу кабинета, раскрыл шкафчик и достал проектор с уже заряженной бобиной. Проектор полковник поставил на край стола, включил его и по пути обратно на своё место клацнул выключатель на стене. Кабинет погрузился в полумрак.

– Посмотрим короткий фильм, – произнёс генерал.

Фильм начался с титров, короткой бравурной музыки с десятисекундной заставкой символики Главразведупра и, наконец, пошли первые кадры. Качество было не ахти какое, картинка часто дёргалась, видимо камера не была закреплена на штативе. Вскоре стало понятно, что оператор напрямую участвовал в бою. И бой шёл где-то в Пустоши. Сама картина боестолкновения была непонятной, так как оператор не мог охватить всю картину целиком. Он часто бегал, из-за чего многие кадры показывали лишь заросли и его ноги, измазанные грязью. Бег, рывки, залегание, стрельба. И снова бег и стрельба. И вот бой кончился. Пошли съёмки поверженных врагов, затем раненых и убитых товарищей. На заднем плане промелькнули фигурки хъхуров и тогда среди офицеров 'Рарога' прошёлся тихий шепоток, ведь большинство о них узнало совсем недавно и воочию ни разу не видело. Масканин и Торгаев остались невозмутимы, их больше всего заинтересовали кадры поверженных врагов в велгонской форме. Одно из тел, более-менее целое, было взято проходчиками. И когда промелькнула защитная маска командира проходчиков, Масканин вспомнил капитана Харламова. Как знать, может быть это он и был.

Следующие десять минут показывали медлабораторию и вскрытие трупа велгонца. Теперь уже всё действо сопровождал закадровый голос, поясняющий ход операции. Причём пояснения были сильно перегружены медицинскими терминами. Даже не обладая углублёнными познаниями в анатомии, становилось ясно, что исследуемый труп не совсем человек. Вернее, бывший человек, которому внесены множественные изменения в организм. Убыстрённая мышечная реакция и изменённый метаболизм – лишь то немногое, чему подвергли этого бывшего человека.