— Идите, Дитрих. Идите. Вы знаете, что делать… — пробормотал Гитлер. Казалось, что он засыпает.

Дитрих вскинул руку вверх, лихо щелкнул каблуками и вышел.

— Позовите ко мне Клейнермана, — громко сказал Гитлер, когда за фюрером закрылась дверь.

Он тяжело вздохнул. Последний раз глянул на черно-красное клубящееся небо и отвернулся.

— Вагнер, чистый Вагнер… — прошептал Адольф Гитлер отъезжая от окна.

Глизе 581-g. 48:11 с момента высадки

После завтрака, к которому Игорь уже начал привыкать, в камеру вошел фон Бруннер. Этому визиту Богданов даже обрадовался. Видеть его антипода, фон Клейнермана, после беседы с Гитлером не хотелось. Игорь чувствовал, что ничего хорошего от старика Адольфа исходить не может. Было совершенно ясно, что если у фюрера к землянам имелся какой-то интерес, то Великий Учитель в них заинтересован не был. А понять, куда вырулит мысль двухсотлетнего политика…

— Прошу вас, за мной, — фон Бруннер не стал отходить от установившегося порядка.

— Как всегда… — буркнул Игорь. — Но наш доктор…

— Господин Кадзусе сейчас у дочери великого фюрера. — Бруннер отодвинулся, чтобы пропустить Богданова. — Он догонит нас позже.

— Где догонит?

— В дороге, — офицер был непроницаем.

— Мы куда-то поедем?

— Вам все объяснят. Прошу.

Игоря снова повели через какие-то коридоры, комнаты и галереи. К картинам и портретам, висящим на стенах, Богданов присматривался теперь с особым ощущением, зная, чьей кисти они принадлежат.

Он ожидал, что его приведут на встречу с очередным местным чином, может быть премьер-министром или еще кем-то, но нет. По длинным каменным лестницам они спустились на несколько этажей вниз, и очутились в большом гараже. Там уже их ждали Мацуме и Баркер. Американец выглядел плохо, создавалось ощущение, что он совсем не спал. Круги под глазами, бледное лицо. Мацуме со сдержанным интересом рассматривал стоящий в гараже большой автомобиль.

— Кларк, у вас больной вид…

Баркер пожал плечами, как показалось Богданову слегка раздраженно.

— Не знаю. Спал плохо.