— Дитрих, у вас… у вас нет шансов, поймите. Бороться против объединенной Земли. Это утопия. Я уважаю ваш народ. И те усилия, которые вы приложили, чтобы… чтобы выжить и… Это же поразительно, вы вышли в космос, начали осваивать вашу систему. Из ничего! Без огромной ресурсной базы! Я поражен! Но Дитрих, у вас нет шансов против Земли.
— Разве? — Мюллер ухмыльнулся и в этой улыбке Игорь увидел что-то от звериного оскала. — Разве? В моем распоряжении есть армия. Огромная армия существ, которые превосходят человека по всем параметрам. Они могут жить там, где жить нельзя. Под водой, высоко в горах. Это идеальные солдаты, идеальные диверсанты. У меня есть… скоро будет… боевой космический флот. Вы же все видели, Игорь. Все видели! Когда-то давным-давно, мои предки, имея значительно меньше нашего, едва не покорили весь мир.
— Но все же не покорили, — спокойно ответил Богданов.
— Только для того, что бы это сделали их потомки. Поймите, Игорь. Война — неизбежность. Вы можете только облегчить участь Земли.
— Чем же?
— Управление полетом. Прыжок! Возможность быстро и стремительно развивать наступление. И главное — управление прыжком! Откройте корабль. Пришло время делиться знаниями. Я показал вам все, теперь ваш ход.
Богданов помолчал, а потом ответил.
— Моему бортмеханику это было бы интересно. Он все время утверждает, что наша технологическая мысль развивалась в одном направлении, но разными дорогами. Однако получается, что уперлись мы в один и тот же барьер. Забавно.
— Так давайте вместе преодолеем его. И шагнем значительно дальше!
— Я вынужден отказаться. Боюсь, что это не пойдет ни вам, ни нам на пользу…
— А вы подумайте, Игорь. — Улыбка фюрера слегка потускнела и сделалась «всепонимающей». — Вы подумайте. Время пока есть.
Игорь встал.
— Я так понимаю, что аудиенция окончена. Но у меня есть вопрос…
— Да, конечно.
— Этот разговор был поручен вам Гитлером?
— Почему вы так решили? — Мюллер округлил глаза в искреннем удивлении.
— Мне показалось, что вы развиваете его идеи.
— Как вы все же наивны, капитан. Адольф Гитлер это, увы, прошлое. А мы с вами должны смотреть в будущее. И никак иначе.