Конструктора завода уделили особое внимание этой детали. Корабли были вооружены чем-то вроде торпед и странными устройствами, которые напоминали древние шрапнельные пушки. Просто, но, как заметил Баркер, довольно эффективно.

Настоящее удовольствие от этой демонстрации получил Мацуме. Немцам даже пришлось несколько раз вытаскивать любознательного японца из тех мест, куда ему попадать совсем не следовало. Мацуме светился счастьем. Постоянно задавал вопросы, что-то искал, исследовал устройство станков. Глядя на него, Баркер только вздохнул. Интерес японца был бескорыстен. Он не искал тонких мест, не запоминал особенностей вооружения. Его будоражила сама возможность прикосновения к чужой технической мысли. Конечно, Мацуме мог бы при тщательном анализе найти слабые места немецких кораблей, но специально он их не искал.

После экскурсии землян отвели в большой зал, где в их честь был дан торжественный обед. Тут собрались инженеры, конструкторы, какие-то политические деятели, несколько военных чинов. Фюрер всем улыбался, хлопал Игоря по плечу, представлял всем и каждому. Как-то незаметно Баркера и остальных оттерли в сторону.

— Тут собралась почти вся элита Четвертого Рейха, господин Богданов.

— Понимаю… — Игорь чувствовал какую-то натянутость всего этого вечера. Словно все ждали чего-то. — Но я не вижу фон Клейнермана… Он не вхож в эти круги?

— Он, — глаза фюрера чуть прищурились, — вхож в другие круги, так скажем.

— То есть люди Гитлера тут не представлены?

— Не совсем так. — Мюллер деликатно указал бокалом на мужчину у стены. — Вот, например, министр обороны. А вот там, дальше, главный казначей… Все это политики. Нельзя назвать их чьими-то людьми.

— Интересно…

— Мне кажется, что вы чем-то недовольны?

— Знаете, если бы этот обед случился в первые дни нашего пребывания, я, наверное, был бы доволен всем. Хорошая еда, высшее общество. Наверное, так и должно быть, но пробыв у вас столько времени, я понимаю так же, что вы чего-то хотите от меня. И эта встреча она тоже… неспроста. — Игорь посмотрел на фюрера и добавил: — Вы извините, я слишком прямолинеен для политической элиты.

— Это очень скромный недостаток, смею вас заверить. — Мюллер улыбнулся. — Хотите откровенно?

— Да.

— Тогда пойдемте.

Он решительно направился к одной из дверей, которая услужливо распахнулась, стоило ему приблизиться.

Игорь сделал знак своему экипажу и двинулся следом.

Это была небольшая квадратная комнатка, начисто лишенная всяких готических украшательств. Стол для совещаний, стулья. Портрет Великого Учителя. Впервые Богданов увидел его на портрете. Странно, но при том обилии картин, Адольф Гитлер не был запечатлен ни на одной из них.