Стоило ярко-оранжевому солнцу коснуться горизонта, как на «Камелии» заглушили двигатель и подтянули надувные плоты к борту. Свежий и прохладный вечерний ветерок бодрил усталых людей, которые дружно перебрались на яхту.

Каждой женщине досталось по малюсенькой бутылочке шампанского. Разумеется из холодильника. Мужчины, в основном, обошлись беленькой, Шабельский — пузатым бокалом с коньяком, а Пятаков, демократично, пивом. Взял себе бутылку пива и Иван.

— Друзья! — Олег выглядел так, будто он давал приём. Не хватало фрака и галстука-бабочки.

— Друзья! Мы, все вместе сделали то, во что трудно поверить. Позади осталась боль утрат и вся наша прошлая жизнь. Я знаю, это тяжело…

«Умный мужик»

Маляренко слушал капитана и непроизвольно кивал головой. Олег говорил… хорошо. Правильно. Умно. Сильно.

— … но надо жить дальше. Ради всех тех, кто…

«Верно говоришь, верно…»

— … за жизнь! За будущее! Ура!

— Ур-р-р-а!

Все дружно выпили и загомонили. Люди смеялись, плакали, шутили и грустили одновременно. Солнце ушло за горизонт и прохладные сумерки сменили дневную жару. На мачте «Камелии» зажгли фонарь, а старший сын Пятакова, многозначительно глядя на дочь Шабельского, включил музыку.

— А теперь… ДИСКОТЕКА!

Иван допил бутылочку «Хольстена», посмотрел, как танцуют на палубе женщины и девушки, и ушёл в каюту.

Сквозь сон он ещё долго слышал ритмичное дынц-дынц-дынц.

— Ваня, я тебя хотел спросить, — Олег сидел нахохлившись и мялся, как красна дЕвица, — ЭТО зачем?

На его ладони лежала капсула, которую раньше носил за щекой Иван. Маляренко пожал плечами.

— Надо что-то объяснять?