— Иван Кириллович, — спросил он у полковника, — объясните мне, почему вы так печетесь о будущем этого никому не нужного мира? Не проще ли перебить всех этих «апостолов», чтобы не затевали больше гадостей, а самим вернуться на Землю? Или вам стало их жалко?

— Дело вовсе не в жалости, Коля, — печально ответил Зверев. — Нельзя убивать всех подряд без крайней на то необходимости. На моей совести и так слишком много грехов, и я не могу множить их до бесконечности. Но это не главное. Дело в том, что я и многие другие просто не можем вернуться домой. Как бы нам этого ни хотелось.

— Почему? — удивился Николай.

— А ты еще не догадался?

Лесовой недоуменно пожал плечами.

— А ведь все очень просто, — сказал Зверев. — Ты здесь совсем недавно. Скажи, какой сейчас на Земле год?

— Две тысячи десятый.

— Две тысячи десятый! — повторил полковник, тяжело вздохнув. — А я попал сюда в сорок первом, и мне было тогда тридцать девять лет. Да плюс шестьдесят девять, что прошли дома с того времени. Вот и посчитай, сколько лет мне будет там?

— Но ведь со временем здесь происходят какие-то чудеса! — возразил Лесовой. — Вам и сейчас на вид не больше сорока пяти!

— Вот именно, что на вид, — грустно улыбнулся Зверев, и Николай вдруг понял, что он действительно намного старше, чем выглядит. — Чудеса происходят только здесь, мой юный друг. Вернуться на Землю я могу только дряхлым стариком — мои предки отличались долголетием, и я могу оказаться там еще живым, — но скорее всего туда брякнутся только мои истлевшие кости… А здесь мы еще поживем! Именно поэтому я хочу восстановить мир на этой земле. Чтобы прожить остаток жизни, не прячась по пещерам, а так, как должен жить любой человек, в мире с окружающими.

— Значит, таким, как Саламбек, не суждено никогда больше увидеть родину? — спросил Николай.

— Живым — да! Но Саламбек — особый случай. Он заявил, что все равно отправится домой. Лучше, сказал он, вернуться на свою землю в виде кучки костей, чтобы их закопали на родине, чем вечно коптить небо в этом гнусном мире, где нет Аллаха. Кстати, ты знаешь, что многие бледнолицые из числа тех, кто попал сюда сравнительно недавно, тоже хотят вернуться? Несмотря даже на ту роскошь, которая их здесь окружает?

— Нет, про это я не слышал! — удивленно ответил Николай.

— Да-а! — задумчиво протянул Зверев. — Далеко не всем удалось заморочить голову! Кстати, насчет того догмата, где говорится о всеобщей смерти как последнем благе… В него не верил и не собирался исполнять ни один «апостол», в том числе «политбюро» и сам Конрад. Такие вот дела!