— Неа, — сказала я, обеими руками беря чашку. Хорошо. Тепло, уютно, срач вон какой развели замечательный, и не надо забивать мозги кучей забот. Можно болтать, доставать Майю и наслаждаться.
— Что — «неа»? — буркнула Ибуки.
— Он считает космос полиэтическим. То есть, для баронианцев мы и сцинтиане — факторы среды, так же как и для нас…
— Да я поняла это, — оборвала меня Ибуки. — Только как он объясняет, почему люди при попытках контакта с обитателями Безумия сходят с ума?
— Потому что цивилизация Безумия — психодеструктивный фактор для нас, — хладнокровно сообщила я. — А для сцинтиан — нет.
Ибуки надулась. Я сейчас сообщила ей самоочевидную вещь, которая с точки зрения любого ннувианца является по-детски элементарной. Для нее это диалог из серии
Звезды просто светятся, и ребенку этого достаточно.
— А ты какая-то странная, — сказала Майя.
— А?
Я опомнилась и посмотрела нее. Ибуки с интересом меня разглядывала — с интересом и улыбкой.
— Говорю, ты странная. Споришь по пустякам, ехидничаешь. Может, тебе в качестве терапии надо иногда убивать Синдзи?
— Да ну пошла ты, а?!
— Шучу-шучу, — ухмыльнулась Майя, порозовела и изобразила защиту ладонями. — Но такая ты мне нравишься больше.
— Не смей коситься на мою задницу, — сказала я, допивая кофесинт. — Мне парни больше нравятся.
— Я уже поняла, — рассмеялась Майя. — Да, слушай, а чего это ты с утра уже пьянствовала?
— Да так, — уклончиво сообщила я.
— Праздновали или смелости набирались?
Я смотрела на эту лукавую мордашку и с трудом сдерживалась от ответной улыбки. Не скалиться, не скалиться, не скалиться! Нечего тут, я и сама еще толком не насладилась новой жизнью. Да, я жадная, не хочу делиться, но у меня слишком мало хорошего было в последнее время, чтобы носиться со своим сокровищем на вытянутых руках.
Я его просто погрею и побаюкаю.