Взлохмаченная девушка сделала страшные глаза и затараторила в духе, никак нет, Мисато-сан, и в мыслях, Мисато-сан. Я отвернулась, изучая броню конвоиров. Блокмастер скучающе смотрел в потолок, а его спутник по уставу глядел перед собой, и фарса словно бы не замечал. Броня у обоих была тяжелая, щиты активированы, а поясные захваты скорчеров раскрыты в положение «быстрый хват».

«Любят меня. Любят и ценят».

— … Да иди уже, чудовище, — буркнула за спиной Кацураги.

— Эээ? Аска?

Я повернулась на каблуках. Темно-русое каре, огромные зеленые глазища — и остренький подбородок. Вечная девочка, хотя она вряд ли младше меня.

— Киришима Мана, капитан Сорью, — сказала девушка, явно сдерживаясь, чтобы не начать тарахтеть. — Я только хотела сказать, что я рада познакоми… Ну, то есть мне жаль, что так все получилось. Эээ… Горжусь встречей с вами, Аска.

Девушка кивнула, взглянула на Кацураги и исчезла. Только глядя ей в спину, я сообразила, что на нервной девчушке форма космофлота Империи, причем, если я еще что-то соображаю, — форма летного офицера.

— Это моя ученица, — сказала Мисато-сан, жестом показывая, что нам пора дальше. — Взяла ее, когда прежний подопечный подался в бега.

— Бумажки перекладывать?

Кацураги покосилась на меня и снова улыбнулась. Меня опять передернуло: все представлялось, что я веду кого-то на казнь и вот так мило и светски улыбаюсь.

— Бумажки? Ты тоже купилась, Аска. Забавно. Она капитан сингл-класса «Йонгоки» и вдобавок — боевой энергетик. Таких вот парней, — Кацураги указала большим пальцем себе за плечо, — пачками швыряет.

А вы ведь любите своих учеников, Мисато-сан. Гордитесь ими — Синдзи, Маной этой малахольной. Наверное, у вас самой какая-то несовместимость с сингл-классом, вот и компенсируете изо всех сил. Я едва сдерживала неожиданную улыбку: иду вот на стирание личности и устраиваю психоанализ карманному стратегу Его Тени.

— Пришли, — сказала Мисато-сан, останавливаясь у широких двустворчатых дверей. Оттуда выкатывали какой-то бокс, и мы посторонились. Дурацкая какая-то ситуация, и пауза дурацкая: ну что мне, «до свидания» ей говорить? Я подумала и решила спросить напоследок:

— А он и правда его сын?

Кацураги оттянула пальцем воротник кителя и кивнула. Плащ тяжело плеснул, конвоиры вытянулись на прощание, а я даже смогла недолго посмотреть в спину уходящему войд-коммандеру. Странная она. Прощаться вот не стала.

— Вперед, — кивнул блокмастер.

В лаборатории «Араил» царило оживление. У десятка голо-панелей суетились люди, они обменивались какими-то отрывистыми фразами на своем птичьем языке — ненавижу жаргон научников, и вот теперь это, наверное, последние слова, которые я услышу.