Во-первых, доверия наемникам, охотникам за головами у фриманов не было после инцидентов в Темной Долине, а во-вторых, никто не знал, чем это спасение в итоге обернется и кого еще потом придется выручать. Хог, надо отдать ему должное, выпендриваться не стал, отказ этот воспринял без обид. На вопрос же о войне в Долине ответил, дескать, что там шурудила другая группировка наемников, к нему никакого отношения не имеет, и он вообще не при чем.

Ворон с ним рядиться, конечно, не стал, тем более, что поиск правды теперь труднодоказуем.

— Главное, очень уж там с Хогом не ручкайся, — посоветовал Шраму Ворон на прощание, — мужик ты хороший, нам тогда помог замечательно, но вроде как против своих пошел. Не простят.

— Да не мои это, — махнул рукой Шрам, — Я-то проводник по найму и иногда еще охранные услуги оказывал, а эти орлы — вольные охотнички, ловцы наград. Головорезы, словом.

— Ну смотри сам, — пожал плечами Ворон, — Я тебя предупредил. Жаль будет, если сгинешь.

Сквозь кисею туч и вечную облачность на пару часов прорвалось солнце, оно теперь щедро заливало землю своими лучами. Ночь выдалась холодная, сырая, а Шрам двадцать раз мысленно поблагодарил Лесника за ночлег. Устно-то получилось всего единожды, наемник спозаранку собрался как можно скорее и тронулся в путь. Это был его единственный полноценный ночлег за всю эпопею погони за Клыком и Стрелком, до этого отдыхать удавалось наспех, урывками, вполглаза, прикорнуть на час-два, а все больше тянуть на энергетическом напитке и собственном адреналине. Но все имеет конец, в итоге измученное тело просто само бы отказалось повиноваться.

Этот ночлег был как нельзя более кстати. Шрам, разумеется, с утра не чувствовал себя полностью отдохнувшим и свежим, но настроение существенно улучшилось, оптимизма в душе прибавилось на порядок. Наемник утешал себя мыслью, что Стрелок тоже ночью не гарцевал где-то в Припяти, а тоже либо спал, либо отсиживался в укромном закутке.

Разбудил же Шрама запищавший принявший сообщение ПДА. В письме, пришедшем от Лебедева, значилось, что скоро он, а также его боевики прибудут к мосту и займут там позицию, готовые к штурму. Вождь «Чистого неба» убедительно просил наемника поторопиться, так как ночью было легкое землетрясение, со стороны ЧАЭС снова слышался гром. Зона не могла найти покоя, очевидно, готовив силы для нового Выброса.

Отписываться в ответ Шрам не стал. Да что он мог сказать своему подельнику? Бежим-спешим-дай бог, успеем? Глупо, Лебедев не дурак, сам понимает незавидную судьбу Шрама, жизнь которого висит на волоске, и сознает, что он делает все для него возможное. Выходя из здания, где жил Лесник, Шрам поглядел на собственную жуткую, покрытую щетиной, исцарапанную, с синюшными кругами под глазами физиономию в висящее на стене зеркало и вдруг подмигнул сам себе, мол, держись, бродяга, живы будем — не помрем!