Настя так переживала, когда узнала подробности моего похода на Ярмарку. Так, что я почти поверил: она это делает искренне. Мелькнула даже мысль: вдруг и её используют втёмную? Вдруг вовсе не она навела «эвакуаторов» на квартиру Кузнецовых?

Сейчас, на свежую голову, я опять об этом подумал.

Подумал и вспомнил историю Альпиниста, лучшего друга упырей. Плохо кончилась та дружба.

Нет, глупо себя обманывать. Глупо игнорировать очевидное.

А верх идиотизма – млеть, вслушиваясь в её сочувственный голосок…

Я обогнул дом. Отсюда уже был виден лес – его тёмная масса маячила за ближайшими зданиями. Я подошёл ближе. Постоял, прислонившись к холодной кирпичной стене, всматриваясь туда, где причудливые тени оживали при каждой далёкой вспышке.

Осторожно шагнул вперёд, через плотную кайму кустарника на опушке.

Лес – относительно чистый и почти без сюрпризов. Паутину видать уже за сотню метров. Жгучий тростник встречается лишь отдельными побегами – для него тут слишком сухо. Несколько мелких дробилок я определил по колебанию воздуха. А одну, низкого залегания, – по вмятой траве.

Я помнил, что до Зоны километров пять.

Но лес кончился раньше – уже на полпути. Далее тянулось ровное, голое место – до самого города.

Я лежал на траве, всматриваясь в силуэты домов за рядами колючки. Силуэты ярче проступали при каждой небесной вспышке.

Родной город. Даже не верится…

Хотя к лешему сантименты!

Голое место – это, очевидно, минное поле. Перед ним – два ряда бетонных столбов с «колючкой», и между рядами – контрольно-следовая полоса. За минным полем, у самого города – третий ряд «колючки». Всё в хорошем состоянии, наверное, периодически ремонтируют – не то что вокруг Москвы.

Я повернул голову. А что это там слева белеет? Похоже на приземистый бетонный купол. Пункт наблюдения и укрытия для окамовских патрулей. Там обязательно есть прожектор…

Змей рассказывал: такие бункеры установлены вокруг всего города через равные интервалы – в среднем около двух километров.