– Диверсанты на шхуне считали, что мы собираемся атаковать Звено, однако не с целью уничтожить, а перепрограммировать его для своих нужд.

Павел Геннадиевич молча смотрел то на Антона, то на пыхтящего Евгения, который волок за собой баул с атомной бомбой.

– Я, наверное, попробую, – нарушил тишину Аркудов. – Позволите мне поковыряться в этом булыжнике?

Полковник задумался. Женя остановился рядом и, тяжело дыша, ожидал приказа.

– Только без фокусов мне, – согласился Павел Геннадиевич, пристально глядя Антону в глаза. – Если что-нибудь не так, твоя малая первой умрет.

– Здесь ваша телепатия не работает, – с ухмылкой напомнил ученый.

– А мне по хрену. Я должен звонить каждые три часа. Не перезвоню – и меленькую, и дряхлую самку уничтожат, уж извини за грубость. Ты знаешь, что Отцы для людей – это меньшее зло. Терпимое. Я не позволю какому-то сопливому ботанику испортить многовековую игру.

Антон заметил, что глаза полковника потускнели, а лоб прочертили глубокие морщины. Кажется, силовик пребывал на грани обморока. Женя тоже это заметил: с тихим щенячьим всхлипом он грохнулся на колени и заколотил лбом о камни у ног начальника.

– Здравия желаю, господин нифелим. – Аркудов шутливо отдал полковнику честь. – Или вы предпочитаете обращение «Отец»?

Лицо Павла Геннадиевича расплылось в счастливой до идиотизма улыбке.

– Ты догадлив, слуга, – сказал он. – Я люблю таких. Извини, что не могу подняться – мой носитель сознания изрядно обессилен. Как ты догадался?

– Несмотря на множество недостатков, – ответил Антон, на всякий случай отступая на шаг, – Павел Геннадиевич остается человеком. Он никогда не назовет старую женщину самкой.

– Запомню на будущее, – кивнул полковник-нифелим.

– Как вам удалось подключиться? Телепатия ведь не работает.

Собеседник хихикнул.

– Т-энергия усиливает наши способности. И не забывай, что я все-таки не человек. Мои возможности куда более продвинуты, чем у какого-то ген-модифицированного.

– Запомню на будущее, – ощерился Антон. Ему хотелось бежать из подземелья вон, только бы не видеть перед собой ненавистную рожу и не разговаривать с тем, что засело в сознании полковника.

– Как ты собираешься перенастроить Звено? – поднял подбородок нифелим. – У тебя нет необходимых знаний.

– По наитию.

– В самом деле? – Павел Геннадиевич рассмеялся неестественным механическим смехом.