— Там как всегда коррупция и бардак, пусть наводят порядок и развлекаются. Правнуков мне делают…

— Дело хорошее. — Кивнул Долгорукий, налегая на горячее.

— Завод подарю, — чтобы не отставать, произнес Еремеев. — Крупный, машиностроительный.

— Машиностроительный — не надо! — поднял руку Шуйский. — Если он начнет коллекционировать и их, всем нам будет плохо.

Рядом согласно покивал головой Долгорукий.

— Простите? — Не понял Еремеев.

— Вы ему лучше молокозавод какой подарите.

— Вот, отличный подарок, — поддержал его Сергей Дмитриевич. — Сам бы так поступил, но поздно. И Яков Савельевич тоже не может.

— Это еще почему? — Заинтересовался Галицкий.

— Так ваши молокозаводы он год назад, как скупил. Мои — пять лет назад. У Юсуповых два года назад.

— У нас продуктовая безопасность! — Возразил тот, пусть и без особого возмущения. — Независимые поставщики!

— А продукция — одинаковая на вкус на всех комбинатах, — поучительно качнул Сергей Дмитриевич вилкой.

— А зачем Максиму столько молокозаводов? — Попытался разобраться Еремеев.

— Он очень, очень любит мороженое. — Задумчиво ответствовал Шуйский.

— Надо будет попробовать. — Из вежливости поддержал беседу Панкратов.

Поймал на себе пару быстрых взглядов, уловил кивки — явно из вежливости, и насторожился:

— Что?

— Вы итак его наверняка уже ели. — Пожал плечами Шуйский. — В вашем княжестве другого нет.

— Бардак, — отчего-то в раздражении бросил тот ложку в тарелку.

Потому что никто не любит, когда «его» оказывается не совсем «его».