Юсупов посмотрел на столешницу и буркнул, не поднимая взгляда.

— Внук. Любимый.

А на Еремеева в один миг накатила невероятная ярость. Так вот кто развлекался за его счет все это время. И кто пытается сбагрить наскучившего и замученного зверя подальше дальней родне.

— Ты успокойся, — легла ему на плечо тяжелая ладонь Юсупова. — Ты не понимаешь, поэтому умереть можешь глупо и быстро. Успокойся и послушай.

— Я бы послушался уважаемого князя, — смотрел на Сергея Олеговича столь же тяжелый взгляд Долгорукого.

И Еремеев нашел ресурсы взбешенного организма, чтобы взять себя в руки.

— Остался открытым вопрос, почему вам просто не приказать своему внуку жениться на той, которую вы укажете. — озвучил предмет своего любопытства Панкратов.

Раз уж князь склонен к откровениям.

— Я не хочу приказывать и заставлять. — Неохотно ответил Юсупов. — Я хочу чтобы он сам пришел ко мне. Пришел и попросил моего согласия на брак! Проявил уважение! Я же его люблю! Я же желаю ему добра, а он бегает, как не пойми кто! Родню не признает, хоть бы открытку прислал!

Понятливо покачав головой, Давыдов быстро накапал из фляжки в чистый стакан и опытным движением прокатил сосуд прямо в руки Юсупову.

— Благодарю, — буркнул тот, опробовав содержимое. — В общем, до того, как он меня лично не попросит — никакая девушка ему не подходит! Ни одна! Ни принцесса, ни княжна, ни твоя дочь, уж извини. — Буркнул он в адрес Еремеева.

— Нас-то мучить было зачем? — Глухо произнес Еремеев. — Зачем пять лет блокады?

— Если бы не мой внук, вас бы стерли с лица земли на второй день после того турнира. — Мрачно посмотрел на него Юсупов.

— За что?!

— Вертолет чей был, на котором бандиты прилетели?

— Но его похитили!

— Кто не доследил, и его похитили? — Пригубил Юсупов, явно отдыхая во время этой ничего не значащей беседы, до которой хозяин дома как-то не сумел дойти своим умом.

— Могли похитить у кого угодно, нам просто не повезло.

— Вам просто не повезло. — С небольшим даже сочувствием посмотрели на Еремеева. — Если бы мой внук не заступился, быть бы вам мертвыми все эти пять лет. Увидишь — ноги целуй, кланяйся.

— Твое сиятельство, — задумчиво произнес Долгорукий. — Я вот что подумал. Ты ведь хочешь, чтобы без твоего выбора внук не женился?