— Не вижу причин, по которым устной договоренности недостаточно.

— Традиции сильнее моей, либо вашей точки зрения. У нас есть согласие отца, и есть оплаченный выкуп.

— Вы желаете ссоры со мной? — Вкрадчиво уточнил Юсупов.

— Я желаю узнать причины. Или ты считаешь меня недостойным знать, какого демона я терплю от тебя неуважение? — Напрягся Долгорукий и чуть поднялся из-за стола.

— Подожди, — приподняв ладонь, чуть усовестился Юсупов.

Слишком многое — и вражда и дружба — объединяла этих людей, чтобы отказать в ответах на правах сильнейшего.

— Я — сват! Официальное лицо! Я сделал дело, а ты топчешься по нему грязными ботинками. Изволь уж объясниться.

— Этого союза не может быть, — отвел Юсупов глаза в сторону. — Просто не может быть и точка.

— Десять миллиардов не могут валяться на траве. Вот чего не может быть. Тем не менее, посмотри за окном. Я хочу знать, какой интерес твоего рода в этой девчонке. Если ты хочешь, чтобы она была жива.

— Господа, я попрошу! — Вскинулся Еремеев.

— Сиди, — гаркнул на него Долгорукий, и тот предпочел не отсвечивать.

Зато к беседе — пусть не словами, но крайним вниманием — присоединились четверо остальных князей.

— Итак, твое сиятельство. Что тебе в этой девушке? Не говори про предприятия Сергея Олеговича, это вздор! Денег во дворе больше, чем они стоят от фундамента до последней гайки.

И это, следовало признать, было правдой.

— Дело не в девушке, — нехотя, но все-таки признал Юсупов. — Я даже не знаю, как ее зовут.

— Тогда в чем? Или — ком? — Задумчиво произнес Долгорукий. — Максим?

— Мальчишка. — Процедил Юсупов, подтверждая.

— Так запрети ему, и все! — Всплеснул руками Сергей Михайлович. — Это же твоя кровь!

Еремеев в изумлении распахнул глаза и встретил такое же шокированное непонимание со стороны Галицкого.

— Простите, а он вам кто? — Не удержался Яков Савельевич.