Вскоре красота славной страны приелась Паоло, стала привычной, и его снова одолела тоска, тяга к перемене мест.

– Когда мы в последний раз по-настоящему охотились, Лукреция? – спросил граф, отвернувшись от окна.

Красавица задумалась:

– Не помню. Наверное, при подавлении Ирландского восстания…

– Ах, этот Кромвель, – глаза Паоло мечтательно вспыхнули, – чудесный был человек, сколько крови пролил…

– Почему же ты его не обратил?

– Дарить бессмертие стоит тем, кто способен оправдать такой подарок. Создателям, творцам вечных ценностей, ученым. Или тем, кто приносит ощутимую пользу – лекарям, торговцам. Ну и просто красивым женщинам. – Граф галантно поклонился супруге. – А какой прок в бессмертном политике? Он хорош и нужен только в свое время. Потом же будет целую вечность лишь надоедать пустой болтовней.

Лукреция звонко рассмеялась.

– Да и уродлив был сверх меры, – посетовал Паоло. – Эти его бородавки…

– А как твоя Венера? – поинтересовалась жена.

– Невероятно прожорлива. При обращении выпила пятерых, – фыркнул граф.

Эту белокурую пышнотелую голландку он встретил в маленькой деревеньке Вест-Занен и обратил за сходство с Венерой с полотна Рубенса, которое висело на стене в его кабинете. Эмма была слишком сладострастна для доброй кальвинистки, чем не преминул воспользоваться граф, обещавший ей вечное блаженство в компании прекраснейших юношей. Паоло присоединил красавицу к своей коллекции, однако это развлекло его совсем ненадолго…

– Я устал от этого слащавого тюльпанового рая, – сказал Паоло. – Мне не хватает борьбы, ярости, страсти…

Лукреция сочувственно кивала. Она отлично понимала мужа. Ей тоже хотелось нестись по полю впереди стаи, загоняя беззащитную жертву, вырезать деревни, подстерегать на темных улочках зазевавшихся прохожих. А в благополучной Голландии хорошая охота была почти невозможна. Приходилось выискивать в переулках нищих, пробавляться продажными женщинами, а чаще просто пить кровь безответных адептов.

– Да, здесь недостает дикости, – подтвердила графиня.

– Я хочу уехать, – нахмурился Паоло.

– Но куда?

– Не знаю. Европа велика, и в ней еще хватает грязи и мрака. Но постепенно она становится слишком цивилизованной, в этом вся беда. И процесс этот необратим, увы. Нам же нужно что-то первозданное, где люди ближе к природе. Хочется необычного, милая…

– Африка? – предложила Лукреция.

– Нет, это уж слишком необычно, – возразил Паоло.