Слова «дилетант» Талькуэ, конечно же, не знал, в его лексиконе имелось слово
Так вот, в делах шаманских он типичнейший киук, которому полагается помалкивать, когда говорят действительно опытные охотники. Возможно, верховная жрица давно знает все, что он собирается рассказать. Возможно, поднимет на смех. Но промолчать Талькуэ не мог…
…Дениза Ло почувствовала нешуточную досаду. Разговор и в самом деле зашел о «Гермесе» – и все, что Дениза с таким успехом проповедовала своей пастве, теперь обернулось против нее…
Талькуэ, без сомнения, был лучшим разведчиком среди альмеутов, и Дениза хорошо это знала. Но сейчас парень нес такую пургу – слушать тошно. Якобы прибывший на «Гермесе» хойту лишь выглядит как хойту, а сам на деле не пойми кто, в лучшем случае злой дух, овладевший телесной оболочкой, а в худшем – и подумать страшно…
Короче говоря, религиозное помешательство в чистом виде. И самое обидное, что она, Дениза, во многом виновата в том, что у бедного разведчика поехала крыша.
Осторожно подбирая слова и используя ритуальные выражения, она поинтересовалась: отчего у Талькуэ появились такие странные подозрения? Разве он не знает, что злым духам заказан путь на Остров, защищенный могучими заклинаниями? Разве забыл, что ни одному злому духу не дано укрыться от взора жрецов, умеющих не только смотреть, но и видеть?
Парень мялся, но все-таки объяснил: этот якобы хойту не такой, как все прочие хойту, способные находиться лишь в Среднем мире. Он высок, куда выше своей телесной оболочки, он идет по Льдам Среднего мира и – одновременно – движется в Междумирье, Верхний и Нижний миры открыты ему… Так не бывает, так не должно быть – и это страшно. Наверняка он демон, пришел за кровью и за йетангу, а то и за душами настоящих людей – и не уйдет, не напившись и не наевшись досыта. Нужны жертвы, и не простые… ну да верховная жрица ведь наверняка все знает и понимает, и спрашивает, лишь чтобы испытать, насколько Талькуэ тверд в вере.
При слове «жертвы» Дениза Ло тяжело вздохнула. И вспомнила, как несколько лет назад она – обнаженная, измазанная липкой менструальной кровью – пролезала в широкий ворот меховой рубахи, чтобы вылезти с другой стороны, между ног женщины, стонущей и изображающей родовые схватки. Иного способа стать альмеуткой – превратиться из хойту в человека и остаться в живых – не существовало… Она «родилась» и осталась жить, но до чего же это было мерзко… И липко…