Дикая вспышка боли поглотила Денизу. Она ничего не видела – яростное пламя повсюду, от горизонта до горизонта, пламя, сжигающее ее дотла.

Потом стена огненной боли расступилась, и Дениза увидела Люс – искаженное лицо, струйки пота, руки, вцепившиеся в штурвал…

Рот Люс раскрылся в беззвучном крике – совсем как четыре года назад. Тогда Дениза не поняла, не разобрала ничего толком сквозь рев пошедших вразнос двигателей… По крайней мере, она четыре года убеждала себя, что ничего не расслышала… Теперь она понимала каждое слово.

– Помоги! – кричала Люс, налегая на штурвал. – Одной не вытянуть!

– Держись, подруга! – откликнулась Дениза, взявшись за штурвал второго пилота. – Выкарабкаемся! Второй раз умереть я тебе не позволю!

Они выкарабкались. Раздираемый перегрузками «челнок» выровнялся, стабилизировал полет… Белый ад остался внизу, не дождавшись добычи, впереди, прямо по курсу, была бездонная глубина космоса и далекие яркие звезды, лететь к ним предстояло долго, очень долго, но Дениза не сомневалась – они обязательно долетят…

– Как дела, Мангуст? – поинтересовалась Артистка.

– Все в порядке, пультовую захватили… – сказал я чистейшую правду. Но тут же, без перерыва, занялся наглой и беспардонной дезинформацией:

– Самоликвидацию остановили, до взрыва оставалось сорок две минуты.

– Где Аллигатор?

– Воюет где-то… – соврал я.

– Хорек и его люди не появлялись? Я их послала к тебе, но связь внутри базы оборвалась.

– Не появлялись, – снова соврал я.

А ведь группа Хорька – последний ее резерв. Артистка осталась одна на субмарине, если не считать Ван Бурка и его моряков, малопригодных для силовых акций…