Мы поспешили покинуть кабинет, а стоило захлопнуться за нами двери, Напалм немедленно пробурчал себе под нос:

– Приплыли!

– В смысле? – удивился я.

– Если они проверят осечный патрон…

– Мало ли, почему порох не загорелся? – пожал я плечами и зашагал к столу дежурного. – Наши вещи, пожалуйста.

– Распишитесь, – передвинул тот ко мне журнал с ручкой и выставил на стол непрозрачный пластиковый пакет. – Оружие внутри отделения переносить исключительно в разряженном состоянии.

– Разумеется…

Когда мы вышли из отделения на улицу и зашагали через укатанный полозьями саней двор, на улице уже стемнело. К вечеру похолодало, и резкие порывы ветра швыряли в лицо пригоршни колючего снега, от чего становилось еще неуютней.

Да и на нервах все. Хлопни сзади в ладоши – на второй этаж легко запрыгнем.

– Куда сейчас? – закурил Напалм.

– В больницу. – Я зарядил револьвер, сунул в карман дубленки и сразу проверил, насколько легко он выходит обратно.

– На фига? – удивился пиромант.

– В ухе звенит.

– Пройдет.

– У тебя какой день уже не проходит, а? – неожиданно поддержала меня Марина. – Пусть специалист проверит, не дай бог, контузия.

– Делов-то, – фыркнул пиромант, откашлялся и затянул: – «Святой Николай постоянно контужен. Я себя спросил – оно тебе нужно?»

– Нужно, нужно, – подтолкнул я его со двора. – Идем.

– Пойдемте проветримся, – поежилась накинувшая на голову капюшон Марина. – В номер возвращаться не хочу.

– Да его опечатали, наверное.