Аркио отреагировал раздраженным рыком и встряхнулся, сбрасывая куски разбитой брони, цепляющиеся за руки и грудь. Через дыры в пластинах пузырились и текли темные жидкости. Порча Штеля больше не пряталась в оковах его плоти. Выпущенный зверской ненавистью, которая бурлила в разуме Аркио, открылся измененный облик космодесантника.

Увидев своего брата, Рафен почувствовал физическую тошноту. Его зловоние сжало чувства Кровавого Ангела, и вид тела, безысходно испорченного Хаосом было оскорблением всего того, за что он сражался. Рафен заставил себя забыть, что какая-то последняя частичка души его кровного брата все еще могла выжить за этим искривленным лицом и снова атаковал.

Аркио ждал его. Крылатая фигура махнула копьем и громоподобным ударом встретила меч Рафена, разрушая лезвие силового орудия. Рафен зарычал, когда почувствовал что его запястье выбито от удара. Шок отбросил его назад, к фрагментам изукрашенного стекла и Аркио встал перед ним во весь рост. Вспышка молнии отразила искривленное лицо в вековом стекле.

— Посмотри на себя, — заорал Рафен, — посмотри, во что ты превратился!

Аркио махнул копьем и разбил стекло вдребезги.

— Глупец, — проревел он, — Я знаю кто я! Я — САНГВИНИЙ!

Рафен пытался увернуться от ударов, которые последует за этими словами, но они опустились на него словно падающие метеоры. Один прошелся через его грудь, ударяясь в броню, второй, тупым концом, с лязгом отправил его на землю. Кровавый Ангел с хрустом врезался в мозаичный пол и каменная кладка проломилась.

Он кувыркнулся в черной пустоте и тяжело упал, выбив из легких остатки воздуха. С распарывающей болью он с хрипом втянул воздух, его зрение затуманилось. Это смерть, задумался он, наконец? Его пальцы нащупали очертания чего-то знакомого, и в полумраке он мельком увидел очертания скелетов. Сотни — но не человеческие. Эти были большими, кряжистыми. Вздрогнув, он понял: удар Аркио отправил его в склеп погибших на Сабиене, где Кровавые Ангелы предавали земле тех, кто защищал планету. На стенах могилы были высеченые из камня космодесантники. В полумраке они возвышались над ним подобно гранитной почетной страже, безмолвные и сильные.

Игнорируя боль, Рафен вскарабкался на ноги. Везде вокруг него были его мертвые братья, покоящиеся веками в этом пустынном, одиноком месте. Единственная мысль прожгла его разум: Я не присоединюсь к ним! От этой мысли по нему пробежала ярость, зажигая в его венах инферно. Сломанный меч выпал из его руки, и он сжал кулак, чувствую, как в него вливается раскаленный гнев. По краям взора загорелось что-то светлое и могущественное, сияние бесконечного совершенства. На одно мгновение он подумал, что Аркио последовал за ним в склеп, но этот свет затмевал свечение его брата даже в его самый могущественный миг. Рафен поднял взгляд и увидел настоящее лицо своего господина, висящее перед ним в воздухе, генетическое родство в его крови говорило само за себя. Видение захлестнуло его, забирая всю боль, все колебания. Сангвиний!