– Звали, Ваше Величество?

Генрих вяло повел рукой.

– Садитесь и угощайтесь, граф. Говорят, такие вина спасают от самой гадкой простуды.

– Говорят многое, – согласился граф. – А как на самом деле?

– Мне больше помогает сухой жар камина, – сообщил король. – Хотя и от вина не отказываюсь.

– Тогда я и не откажусь, – сообщил граф. Осторожно отпил, прислушался к ощущениям, кивнул одобрительно. – Еще как не откажусь!..

Генрих сказал медленно:

– Граф, как вам ситуация в Брабанте?

Он смотрел на своего старого друга и советника испытующе, граф Маргант ответил таким же взглядом. Мощь герцогства еще при герцоге Готвальде возросла настолько, что Брабант стал, по сути, независимой землей. На нового герцога король посматривал с осторожным опасением, и хотя тот не выказывает желания отделиться от Германского государства, однако, если возжелает, никто остановить не сможет.

Когда в Лимбурге вспыхнула междоусобица, Лоенгрин моментально послал туда рыцарскую конницу под руководством Шатерхэнда, как он сообщил королю, «дабы прекратить кровопролитие и дать народу жить в мире». Против ожидания они с такой легкостью и почти без потерь сломили сопротивление местных сеньоров, что одни мятежные лорды пали в сражениях, другие едва успели бежать в соседние страны.

Многие ожидали, что захваченный с такой легкостью Лимбург Лоенгрин присоединит к своим владениям, но он сообщил кротко, что мир установлен, кровопролитие прекращено и его войско возвращается.

Маргант допил вино, прислушался к ощущениям и только тогда проговорил неспешно:

– Признаю, Ваше Величество, вы не зря поставили на этого рыцаря.

Король вяло улыбнулся, но взгляд оставался отсутствующим, после паузы напомнил:

– Вообще-то я поставил на паладина.

– Да-да, на паладина, – согласился граф. – Простой рыцарь не стал бы уводить войска. Можно ли представить, что Тельрамунд оставил бы Лимбургу все вольности?.. И даже не обложил тяжелой контрибуцией? Можно еще этого чудесного вина?

– Сделайте одолжение, граф, – ответил Генрих. – Кстати, а что Тельрамунд? Этот Лоенгрин сглупил, конечно, когда оставил ему жизнь. Я помню, как этот чудак брал клятву, что Тельрамунд отныне будет творить только добрые дела! Лучше волку поручил бы пасти овец и сторожить ягнят.

– Да, – проговорил граф задумчиво, – этот рыцарь с ним еще наплачется.

Король налил себе на самое дно чаши, отхлебнул, морща нос.

– Полагаете, – поинтересовался он так же вяло, – второй поединок окончится иначе?