Леди Ортруда, чтобы как-то сгладить натянутость, уговорила сесть играть в шахматы сэра Артураса и сэра Диттера, старых друзей, а немного погодя, когда те разыгрались, велела поставить столик и для его светлости герцога Лоенгрина и графа Тельрамунда.

Лоенгрин видел, как дернулся и поморщился Тельрамунд, тому это предложение показалось таким же диким, как и ему, потому Лоенгрин не стал противиться, сел за столик и быстро осмотрел фигурки. Всюду, куда проникает эта игра, их вырезают со своими особенностями, хорошо хоть правила остаются неизменными…

Тельрамунд играл хорошо, явно Ортруда на это и рассчитывала, однако в самом начале допустил пару ошибок, а это всегда фатально, и Лоенгрин достаточно быстро довел игру до конца и поставил королю Тельрамунда мат.

– Вы проиграли, – сказал он ясным голосом. – Думаю, такое нужно признавать, хотя это и противно нашей натуре.

Тельрамунд поморщился.

– Вы победили, – произнес он с досадой. – Но если бы справедливость существовала, вы бы никогда…

Лоенгрин сдвинул плечами.

– Если где и существует справедливость, граф, то уж точно не здесь.

– Ваша светлость?

Лоенгрин произнес с холодком:

– Я наслышан о пренебрежении церковью, о притеснениях мелкопоместных дворян и грабительских налогах для крестьян. Постарайтесь разубедить меня, что это не так!

Тельрамунд подумал, поморщился.

– И так, и… не так. Что значит, пренебрегать церковью? Не загоняю туда народ плетьми?.. Да, это верно. Церковь посещают только те, кто хочет. Препон им не чинят.

– А вы, граф? Когда последний раз были на исповеди?

– Вчера, – ответил Тельрамунд. – У меня свой священник и свой церковный угол в замке. Как и у вас, кстати. Притеснения дворян? А в чем они выражаются, как не в том, что я заставляю их еще и заниматься делом, а не только пьянствовать и таскать девок на сеновал?.. А налоги… Что ж, они в этом году выше, чем в прошлом, все верно. Но и урожай в этом году выдался просто ого-го!.. Никто не обеднеет.

Лоенгрин поднялся, поклонился очень сдержанно.

– Уже ночь на дворе, граф. Я чувствую себя усталым и отправляюсь спать.

Тельрамунд тоже поднялся, от него веяло таким холодом, что огонь в камине затрепетал и прижался к самым углям.

– Спокойной ночи, ваша светлость!

Лоенгрин повернулся и, сопровождаемый Нилом и Шатерхэндом, что закрывают ему спину, пошел через нижний зал к боковой двери, где ему уже приготовили роскошные покои.