— Вот гадство! — ругается Лео. — Они достали Карла!

Вдруг из поземки выбегает какая-то фигура и мчит к нам. К ней поворачиваются стволы винтовок.

— Не стрелять! — командую я.

Такую дурацкую сгорбленную фигуру ни с чем не спутаешь — это Карл Левандовски, и он в панике. Он не бежит, а несется прыжками. Добравшись до нас, Карл ныряет в снег, под брюхо «Гудини». Комплекта сенсоров нет. «Ходуна» нет. Рюкзака нет.

У Карла осталась только винтовка.

— Черт побери, Карл, что происходит? Где твое барахло? Где подкрепления?

И тут я вижу, что Карл плачет.

— Барахло потерял. И рассудок теряю. О господи. О нет, нет-нет-нет…

— Успокойся, приятель. Доложи обстановку.

— Все плохо. Хуже некуда. Отряд «Бета» наткнулся на выводок «перфораторов», только это были не «перфораторы», а что-то совсем другое, и они начали вставать. Ох.

Карл бешено всматривается в стену снега у нас за спиной.

— Они идут! Они идут, мать их! — кричит он и открывает огонь.

Появляются тени, похожие на людей. Мы попадаем под обстрел. В полумраке сверкают дульные вспышки.

«Гудини» не может поддержать нас огнем — его пушка рассечена в клочья, и поэтому он помогает нам, освещая тьму прожектором.

— Карл, у робов нет пушек, — говорит Лео.

— Кто в нас стреляет?! — кричит Черра.

— Какая разница! — ору я в ответ. — Дайте им прикурить!