Пока тело летит над землей, я чувствую, как холодный воздух притягивает выделяемое мной тепло, слышу свист ветра, проносящегося мимо моей груди. Этот звук успокаивает, но скоро его заглушает топот моих ног — приземлившись, я продолжаю бег на максимальной скорости. Наши ноги мелькают, словно иглы швейных машинок, поедая расстояние.

Лед слишком пустой, слишком молчаливый. На горизонте появляется башня с антенной — наша цель.

Она в двух щелчках и стремительно приближается.

— Запрашиваю состояние, — говорю я.

— Норма, — приходит сокращенный ответ «Гоплита» и «Стража», все внимание которых сосредоточено на передвижении. Это мой последний сеанс связи с отрядом свободнорожденных.

Ракеты появляются одновременно.

Первыми их замечает «Гоплит». За долю секунды до смерти он поворачивает лицо к небу и успевает отправить половину предупреждения об опасности. Я немедленно меняю курс. «Страж» слишком неповоротлив, чтобы повторить мой маневр. Связь с «Гоплитом» утрачена. «Страж-333» попадает в столб огня и шрапнели. Обе машины выходят из строя еще до того, как до меня доходят звуковые волны.

Взрыв.

Вокруг вздымается лед. Вращаясь и размахивая руками, я лечу по воздуху. Сенсоры инерциальной системы координат отказывают, но внутренняя программа диагностики низкого уровня продолжает собирать информацию: оболочка не повреждена, внутренняя температура супервысокая, но быстро падает, стойка правой ноги сломана в области бедра. Частота вращения — пятьдесят оборотов в секунду.

Рекомендовано втянуть конечности перед соприкосновением с поверхностью.

Мое тело врезается в покрытый льдом валун и катится. По данным одометра, до полной остановки пятьдесят метров. Атака заканчивается так же стремительно, как и началась.

Я расплетаю свое тело. Исполнительный мыслепоток получает извещение от программы диагностики: черепной комплект сенсоров поврежден. Моего лица больше нет — взрывная волна и острые как бритвенные лезвия осколки льда разорвали его в клочья. Архос быстро учится. Он знает, что я — не человек и поэтому действует соответственно.

Я лежу на льду — уязвимый, слепой, глухой и одинокий. Как и в самом начале, повсюду тьма.

«Вставай», — говорит голос в моей голове.

— Запрос: идентифицируй себя, — передаю я по радио.

«Меня зовут Матильда, — приходит ответ. — Я хочу тебе помочь. У нас нет времени».

Я не понимаю. Протокол связи не похож на те, что есть в моей библиотеке — ни на машинные, ни на человеческие. Это какой-то гибрид английского с робоязом.

— Вопрос: ты человек?

«Слушай меня. Соберись».

Во тьме вспыхивает поток информации. В мое поле зрения загружается спутниковая топографическая карта, простирающаяся до горизонта и за его пределы. Мои собственные внутренние сенсоры рисуют приблизительную картинку того, как я выгляжу сейчас. Внутренние системы — например, диагностика и проприоцепция — еще действуют. Подняв руку, я вижу ее визуальное отображение, плоское и приблизительное. Подняв взгляд, я замечаю, что по ярко-голубому небу ползет пунктирная линия.