— Родители хотят познакомиться.
Я закашлялся, подавившись омлетом, чем выгадал себе короткую паузу для размышлений. Вот как тут в Бога не поверить? Давало ведь высшее существо вчера мне знак. Не случайно мои предки смотрины устроили.
Вообще, вариантов было несколько. Я даже почувствовал себя в неудобном кресле напротив Диброва.
А. Бежать без оглядки, менять номер телефона, квартиру.
B. Соглашаться на пару часов позора. Надеть свою лучшую рубашку, застегнутую на все пуговицы, причесаться (а в моем случае и подстричь волосы) и вспомнить все свое воспитание. Понять, что обратной дороги нет.
C. Сказать, что пассию люблю и уважаю. Однако желания знакомиться с возможными родственниками пока нет. Вариант хорош тем, что правдивый. Но вот поговорка «честность — лучшая политика» так же далека от жизни, как депутат Госдумы от прожиточного минимума.
D. Отсрочить неизбежное очень важными делами. Все же понимая, что сколько веревочке не виться…
— Я сама понимаю, что рано, но они настаивают, — постучала мне по спине Юля, пока я откашливался.
— Да нет, все порядке, — сказал я, утирая выступившие слезы, — просто неожиданно, — сделал глоток чая и уже спокойнее добавил, — познакомиться можно, только ориентировочно через пару дней. У меня сейчас такая запара на работе. Должен сотрудник один приехать, дела ему передам и все образуется. Тогда сразу познакомимся.
Ну или не образуется. В таком случае смотрины будут уже до одного места. Интересно, конечно, что станет после твоей смерти. Точнее, все дети представляли в минуты «смертельных» обид, как их вдруг не станет и родственники и друзья резко все понимают и начинают горевать. Причитают, готовы все простить и вот гроб с тобой опускают в холодную землю. На глазах сразу наворачиваются слезы, потому что ну очень уж себя жалко.
Мне вот было скорее любопытно. Грызло, конечно, неприятное чувство стыда перед родителями — как они перенесут все это? Потому что исчезновение ребенка, которого точно не найдут, гораздо хуже, чем смерть. А меня не найдут.
Все это я думал, пока Юлька благодарно целовала меня. Значит, правильно ответил. Благо, молодое тело довольно быстро прервало философические размышления. И вертикальный завтрак перетек в горизонтальную плоскость.
— Проводишь меня? — спросила Юлька.
— Конечно. А еще могу такси вызвать.
— Не надо, — замотала головой она, — к хорошему быстро привыкаешь.
— На нет и суда нет.
Выходя мы столкнулись с профессором. Петр Сергеевич поднес кулак ко рту и притворно закашлялся, чтобы скрыть улыбку. Но моя Наблюдательность не упустила это из виду. Представляю, что он там себе надумал. Сегодня одна, завтра другая. Ну и черт с ним. С какой стати меня должно интересовать его мнение.