Тот пробежал взглядам по моим широким плечам, затем скосил глаз на кулак, где была зажата монета, и кивнул головой: - Подожди пять минут, приятель. Только в подвал спущусь и живо обратно.

      Действительно, не прошло и пяти минут, как он появился с двумя мехами. Я потрогал один из них рукой - он был прохладный, значит, хозяин действительно спускался в подвал. Открыл и плеснул вина в оловянную кружку, стоящую на стойке. Потом придвинул кружку хозяину. Тот понимающе усмехнулся, затем, не раздумывая, опрокинул ее в рот. После чего я повторил то же самое с другим бурдюком. И только после этого сам попробовал вино.

       "Не самое лучшее, но и не из худших", - заключил я и кинул монету хозяину, который словил ее на лету и сразу принялся ее разглядывать. После короткого осмотра он кивнул мне головой, и я пошел к дверям. Отшвырнув с дороги пьянчужку, который пытался отлить прямо с порога, я шагнул в полумрак. Пройдя ярдов двадцать, я не сильно удивился, когда обнаружил в глубокой тени одного из домов две фигуры. Я сделал вид, что их не заметил, а когда головорезы вышли из темноты и преградили мне дорогу, придал себе как можно более испуганный облик.

       - Послушай, приятель, ты же знаешь Божий завет: делись с ближним своим, - сопровождая свои слова скабрезным смешком, обратился ко мне здоровяк с большой и окладистой бородой. - Ты же так думаешь?

       - Ха! Точно сказал! - подхватил разговор второй бандит. - Надо делиться с ближним! Приятель, не томи нас понапрасну - доставай кошелек!

      Он имел один глаз, средний рост и длинные мускулистые руки. В правой руке "борода лопатой", так я прозвал первого бандита, держал приличных размеров тесак, а одноглазый - дубинку. Честно говоря, я был зол, и мне нужно было выпустить пар, так что эта парочка пришлась как раз вовремя.

       - Милостивые господа, не губите меня! Все отдам, только не убивайте! - заныл я плачущим голосом. - Жена больная. Дети семеро по лавкам сидят! Заклинаю вас Богом - не убивайте!

      Морды грабителей, до того жесткие и напряженные, расслабились, расплылись в презрительных гримасах. В глазах, до того холодных и настороженных, появилась пренебрежительная жестокость. Они подошли, поднимая оружие, к легкой и достойной презрения жертве.

       - Да кому ты нужен, трусливый хорек! - брезгливо бросил мне одноглазый. - Вино давай! И кошелек! Затем проваливай!

      В следующую секунду расслабившиеся бандиты получили вино, правда, не таким образом, как хотели. Один бурдюк с тяжелым шлепком ударил в лицо "бороде лопатой", а другой - попал в голову одноглазого. В следующую секунду вопль одноглазого перешел в сиплый вой, когда я врезал ему ногой в пах, а потом и вовсе захрипел, когда ребром ладони рубанул его по горлу. Отскочив назад, как раз успел встретить атаку "бороды". Тот своим бешеным напором напоминал тупого быка. Впрочем, он таким и являлся. Шаг у него получился слишком широкий, и выпад слишком глубокий. Перехватив запястье, я потянул его руку с ножом в сторону, крутнутся на месте, пропуская бандита перед собой. Не сумев затормозить, он пролетел мимо. Удар в голову настиг его на полпути и бросил на землю. Подскочив к нему, с размаха опустил сапог на его горло и прямо почувствовал, как хрустят и сминаются его хрящи. Несколько судорожных движений и руки "бороды лопатой" бессильно упали на камни брусчатки. Выдернув из его пальцев тесак, подошел к скорчившемуся на земле одноглазому грабителю, а затем с силой рубанул тесаком по белевшей в темноте шее. С десяток секунд он еще хрипел, а потом затих, глядя навсегда застывшим взглядом в черное небо. Отбросив окровавленный нож, подобрал вино с земли и пошел дальше. Вернулся я уже в полной темноте и не сразу нашел на темной траве лежащую фигуру человека. Подойдя, остановился на границе четырех ярдов, а затем осторожно окликнул его, но тот продолжал неподвижно лежать.