– Это не после нашего заезда? – невинно поинтересовался Скрипач.

– После, как раз после. Ну вот, и ничего умнее не придумали, как забросить такой камень на лужайку перед зданием. – Она снова захихикала. – Камень из папье-маше, представляете?

Ит кивнул.

– В общем, очень глупо вышло, – закончила Роберта.

– Если бросить булыжник размером с человеческую голову на газон, это действительно будет глупо, – согласился Ит. – Но вот в случае с площадками, которые этими камнями усеяны практически полностью… смысл есть. Еще как есть. Только из чего сделать? Папье-маше явно не годится. Это же бумага, картон…

– Эпоксидная смола, – тут же предложил Скрипач. Ит задумался, кивнул. – А сверху облепить чем-нибудь…

– Хорошая идея! Спасибо, Ири. – Ольшанская улыбнулась Барду.

– Рад помочь, – просто сказал он. – Я ведь тоже заинтересован… чтобы домой… Ит, я попрошу еще раз – достаньте мне простую гитару. Пожалуйста. Клянусь, что не пойду в Сеть.

– Ири, зачем? – укоризненно спросил Скрипач.

– Я хочу кое-что написать… для вас, – признался Бард. – У меня ощущение, очень странное… вы тоже это чувствуете, а сказать не умеете. Я могу попробовать. Вы слишком долго с этим живете, это неправильно…

– Ладно, – сдался Ит. – Будет гитара. Завтра.

– Спасибо. – Ири пристально посмотрел на него. – Ты ведь знаешь, о чем я, официал.

– Кажется, знаю, – вздохнул Ит. – Хотя… да нет, Ири. Не знаю, конечно.

– Значит, поймешь потом.

* * *

Дальнейшие полторы недели прошли под девизом «Люди против эпоксидки». Эпоксидкой последовательно уделали все: руки, одежду, пол, пару лабораторных столов, некоторое количество документов. Проблема заключалась в том, что обращаться с материалом никто не умел, да и скульптурными талантами опять же никто не блистал. Иту, к примеру, пришлось даже слегка укоротить волосы – он, задумавшись о чем-то, поправил свой длинный хвост испачканной в смоле рукой.

В результате делать корпуса все же худо-бедно навострились. Сначала из папье-маше создавали каркас. Потом пропитывали этот каркас смолой. Дальше в несколько слоев набирали объем будущего «камня» с помощью тряпок, пропитанных опять же в смоле. Потом разрезали или распиливали «камень», устанавливали внутри замки. Ну а дальше уже начинали придавать корпусу естественный вид – наклеивали каменную крошку, песок, маскируя и придавая ему вид обычного затрапезного булыжника.

Скрипач злился – «камни» отнимали чертову уйму времени. Проклятые корпуса в результате заняли временного ресурса чуть ли не больше, чем сами приборы. Вместо того чтобы сидеть спокойно и заниматься «начинкой», они с утра до вечера нюхали эпоксидку и ходили все перемазанные. А ведь еще предстояло сделать два герметичных корпуса, предназначенных для узла, – да еще и утяжелить их так, чтобы утонули там, где требуется, а не там, где им вздумается. Проблема утяжеления кончилась тем, что они трое суток таскались по всему городу, скупая, где только возможно, свинцовые грузила, а потом лили свинец и заполняли им в корпусе «камня» все возможные полости.