— Это хорошо, — вскользь отозвался тот и собрался было продолжить свои разглагольствования, но я не дал ему это сделать:
— Вы не поняли? Я говорю, что Дорога в полутора — двух часах ходьбы!
— И что? — распахнула глаза Люська. — Ты к чему клонишь?
— Не-ет! — протянул недовольно Санек. — Только не это!
— Это, Саня, это! — безжалостно отрубил я.
У костра воцарилась тишина. Люська, Санек, Имар, Гроссман смотрели на меня как на начальника, заявившего персоналу, что в канун Нового года все будут работать, как, впрочем, и первого числа. Даже Ками, сидевшая на грани освещенного костром круга, блеснула глазами, коротко взглянув на меня, и вновь опустила голову. Не поддержала. Только проводник сидел, посасывая трубку с местной травой, и равнодушно смотрел в огонь, да еще Маня умильно поглядывала на мешок с провизией, лежавший недалеко от Люськи. И проводника, и гиверу по-видимому не беспокоили такие мелочи, как Дорога. Данилыч же, явно притихший с тех пор, как лишился транспорта, предпочел не вмешиваться.
— Вы понимаете, что каждый час здесь — это семьдесят пять часов
Все продолжали молча смотреть на меня, будто я у них отбирал что-то ценное и дорогое, как подарки на день рождения у ребенка.
— Поймите, ночевка здесь обойдется нам месяцем, прошедшим в Новом Свете!
— Что ж, — философски произнес Гроссман, — месяцем больше — месяцем меньше…
По глазам остальных я видел, что они согласны с членом научного общества. Им-то что! Их не ждет красавица-невеста! Их сейчас больше прельщает отдых, кулеш с костра, занятное общение в преддверии сна…
А Ками — так та вообще бы отсрочила наш переход с Дахафы до той поры, пока ее соперница не умрет от старости…
— Хрен с вами, — грубо сказал я и махнул рукой, сдаваясь. — Не хотите — не надо. Продолжайте свои посиделки.
Ощущая в груди странную смесь разочарования, унижения и боли, я полез в телегу спать, сказав, что не стану ужинать. Маня также меня предала, оставшись караулить у мешка с провизией. Сопрет, надо полагать, наверняка сопрет…
Я укрылся курткой и сердито засопел, уткнувшись носом в какую-то пыльную шкуру. Все, чего я хотел, — так это уснуть и чтобы поскорей настал следующий день. День, когда я выведу наконец всех с этого ненормального, несущегося сломя голову мира.
Глава 5
Глава 5
Один солдат на свете жил,
Красивый и отважный,