И Чаушев помахал рукой дородному человеку с красным широким лицом и пышными пшеничными усами. Человек этот так плотно был обтянут фраком, что казалось, тот склеен из резины.

— Барон, имею честь познакомить вас с господином Мызиным Алексеем Павловичем, — представил меня подошедшему капитан. — Алексей Павлович, это барон Хейфнер, граф Сивицкий.

Мы с бароном раскланялись, и он с любопытством посмотрел на звезду ордена Святой Анны, прикрепленную к правой стороне моей груди.

— Как я понимаю, это тот самый ваш молодой протеже, князь?

Я с удивлением взглянул на Чаушева: о его княжеском титуле я слышал впервые. Интересно получалось: князь, а по чину всего лишь капитан…

— Именно. — Чаушев подхватил с подноса, несомого проходящим официантом, бокал и поклонился барону с лукавой улыбкой. — Барон, Алексею Павловичу интересно маленькое прелестное имение, то, что продается возле Золотой бухты.

— Так вот кому половина двора обязана проигрышем! — прогудел барон и окинул меня еще более цепким взглядом. — Молодой человек, а вы в курсе того, что князь поставил на то, что его человек привезет-таки фрагменты Дороги с треклятого Пиона, хоть ему в этом никто не верил? Правда, личность, на которую ставили, была никому не известна. В целях конспирации, надо полагать. Да, милостивый государь, тут такие цифры в ставках мелькали! Особенно когда все узнали, что вы выбрались с Пиона, но вас схватили особисты с Земли!

— Полтора года молчания! — заметил Чаушев.

— Как будто вы переживали, князь! — хохотнул барон. — С вашими-то осведомителями! Иначе почему бы это великая княгиня после приватной беседы с вами также поставила на этого молодого человека?

Я молча переводил взгляд с князя на барона. Так вот какие дела тут творились! Мне почему-то было совсем не обидно, что на меня делались ставки, словно на скаковую лошадь: так поступали во все времена. Ставили и на Скотта, и на Амундсена, ставили на суда в чайных гонках, на футбольные команды… даже на Вилли Фогга, пусть он и вымышленный персонаж Жюля Верна! Человек — существо азартное, даже если он — великая княгиня. Кстати, возможно, именно то, что она выиграла, поставив на меня, как раз и определило такую расположенность ко мне и столь высокую награду на моей груди…

— Так что там насчет имения? — переспросил Чаушев.

— Я справлюсь об этом и думаю, что молодой человек его не упустит: великая княгиня к нему весьма расположена, так что сумма будет, можно сказать, формальной. Ну от казны от этого не убудет. Но, молодой человек, неужели вы собираетесь проживать в своем новоприобретенном имении в одиночестве?