Путь открылся.

Рамзес лежал, не двигаясь, пока не решил, что уже можно. Он привстал и окинул цепким взглядом открывшийся пейзаж.

«Вот оно!»

Шар размером с голову или чуть больше напоминал маленькое солнце, яркостью готовое поспорить с настоящим, раскисшим на половину небосвода. Или глаз — сердцевину пылающей аномалии окружала серо-голубая оболочка, похожая на радужку. Шар жил непонятной внутренней жизнью, в нем переливалось и бурлило как в котле. Радужка подрагивала, едва сдерживая аномальное варево.

Око плыло в воздухе, чуть ниже расколотого купола заброшенной часовни. Высоко, но…

«Фокс не смог его взять?» — усомнился Рамзес.

Он, наконец, отвел взгляд от заветной цели и оценил маршрут. Сбился, попробовал еще раз, впадая в детское изумление.

Дорога была чиста. Пасторального вида зеленая лужайка, разросшийся кустарник, цветущая яблоня перед дверным проемом. Осыпающиеся стены часовенки или церквушки — Глеб не разбирался, широкая трещина в куполе. И обломки рухнувшего креста, павшего в неравной борьбе со временем.

Вставай, иди и бери. Неужели Цент прав, и цифры не при чем? Да черт с ними, с цифрами, если Око — вот оно!

«Не вот!» — окоротил себя Рамзес.

В одиночку и с раненной ногой штурмовать Око будет ох как непросто. Даже взобравшись на купол.

— Князь! — позвал Рамзес и оглянулся.

Артур не проснулся ни когда упал барьер, ни когда его обитатели пожаловали в гости. Пегая крыса копошилась у Князя возле головы. Не то обнюхивала, не то… Глеб торопливо перестроил зрение — да! Тварь обгрызала побеги, обметавшие тугой Артуров загривок. Похрустывала, не сводя мелких глазенок со сталкера.

С побегов капала белесая жидкость.

Рамзеса замутило. Он медленно, чтобы не спугнуть, расшнуровал мешок, нащупал увесистый цилиндр консервной банки — армейская тушенка, полкило жира, хрящей и жести, и спрятал ее за спину, будто крыса могла распознать его намерения. Но она распознала! Секунду еще смотрела, не переставая быстро-быстро двигать челюстями, и кинулась прочь.

Глеб метнул снаряд, досадуя, что никогда всерьез не тренировался. Сбитая крыса закувыркалась с отчаянным воплем. Сталкер подскочил и раздавил ей голову.

«Не жалости ради, а надежности для…»

Глеб нагнулся за импровизированным оружием и, помедлив, убрал руку от банки, решив не рисковать. Шерсть облезла на прозрачном крысином пузе, раздутом от чудовищной беременности. Жирная личинка полезла сквозь кожу из дрожащей в конвульсиях тушки. Давить этого червя с бахромой лапок-ресничек вокруг жадной пасти сталкер не решился. Инстинкт подсказал, что не стоит.