Но кто же заставлял искать справедливости у негодяев?..

Я чувствовал, что смертельно устал. Из меня не просто вынули подаренную силу – будто конфету у ребенка отобрали. Нет, меня еще и тщательно выжали – чтобы, не дай бог, не осталось хоть капли мужества и решимости.

– Простите меня, ребята, – тихо сказал я. – Я так хотел вытащить вас. У меня ничего не вышло…

– Не судьба… – тихо и грустно сказал Доходяга.

Отчего-то все улыбнулись. Странное, все-таки, у людей бывает чувство юмора: неизвестно, что с ними будет дальше – а они скалятся!

– Интересно, – говорю, – что с нами сделают?

– Кто его знает? – Хиляк пожал плечами. – Может, за решетку упекут – подальше, чтобы не болтали. А, может, отпустят…

– Тихоня – подлец, но, все-таки, трус, – добавил Крот. – Вряд ли решится на смертоубийство…

У меня на этот счет было свое мнение, но я не стал нагнетать и без того тяжелую атмосферу. Тем более, что в зале появился сам Тихоня – в сопровождении своей тени – Экзекутора – и нескольких охранников. Тихоня деловито осматривал зал, небрежно поглядывал на пленных и отдавал какие-то распоряжения.

– Хозяином себя почувствовал, гаденыш, – зло процедил Хиляк. – Иуда…

– Интересно, что он замыслил… – произнес я.

– А мне уже ничего не интересно, – вяло сказал Крот. – Домой хочу. Есть и спать. И выпить, как следует. Больше – ничего.

– А как же Клан? – поинтересовался я.

– Да нет уже, считай, Клана… – спокойно произнес Хиляк. Это спокойствие мне очень не понравилось. Я и сам уже опустил руки. Но чтобы Хиляк?!

– Какой там Клан – без Штуки, без Контура… – махнул рукой Крот. – Эх…

– А как же слепок? – тихо спросил я.

Хиляк метнул в мою сторону острый взгляд. Снова напустил на лицо уныние.

– Значит, уже знаешь… – произнес он.

– Я не сержусь на вас, – сказал я. – Я все понимаю…

Мне никто не ответил.