— Дерьмо! — выругался Пад. — Там, должно быть, еще люди. А что, если они повсюду?

Хоффман связался по рации с командным центром. Над головой кружил «Ворон».

— Центр, это Хоффман. Здесь выжившие. Повторяю — мы обнаружили выживших людей. Они прятались под землей неподалеку от границы. Пока видели одну женщину, возраст и национальность не установлены, но она отказалась от помощи или эвакуации. Думаю, здесь есть еще люди, поэтому сообщите всем патрулям. Конец связи.

Пад все еще смотрел на вход в туннель, словно кот, стерегущий мышь у норы.

— Пойдемте отсюда, Пад, — произнес Хоффман. «И как мне могло прийти в голову, что эта несчастная будет считать нас хорошими парнями?» — Мы здесь ничего не можем сделать.

Пад нагнулся и поставил у выхода из туннеля свою бутылку с водой. Подождал некоторое время, словно думал, что женщина выйдет, затем покачал головой и вытащил из кармана на поясе пакет с сухим пайком. Он положил пакет рядом с бутылкой и пошел прочь. Хоффман не знал, как это понимать — как посильную помощь или нечто вроде предложения о перемирии.

«Скоро мне тоже придется просить о мире».

— Центр, — сказал Хоффман, — отзывайте «Ворон». У нас здесь все.

Они направились обратно, к «Тяжеловозу». Всегда именно небольшая деталь, фрагмент происшедшей трагедии оказывал такое действие — либо заставлял вас крепко задуматься о том, за что вы сражаетесь, либо сам напоминал об этом. И в большинстве случаев цель оказывалась вполне примитивной: выживание или защита своих товарищей. Всякая идеологическая чушь предназначалась для политиков или офицеров-карьеристов, которые забыли, ради чего пошли в армию.

«Только не я. Я помню. Я по-прежнему солдат, несмотря на полковничьи погоны».

Падрик Салтон, очевидно, возвращался на базу еще более несчастным, чем был с утра. И Хоффман ничем не мог ему помочь, как не смог помочь выжившей женщине, плюнувшей ему в лицо.

— Черт, рядовой, что же это за мир такой, в котором нам нужно теперь жить? — спросил Хоффман.

— Не знаю, сэр.

— Побочный ущерб. Черт побери, побочный ущерб.

Падрик только покачал головой.

Хоффману уже приходилось встречаться с враждебностью людей, но не в собственной стране.

ГЛАВА 16

ГЛАВА 16

КОГ — больше не сверхдержава, а мы — не национальное правительство. Мы — просто городские власти, обладающие армией, флотом и правом осуждать людей на смерть. Прескотт — мэр, в распоряжении которого находится оружие массового поражения. Это сильно упрощает ситуацию, но означает также, что небольшие проблемы могут иметь серьезные последствия. Капитан Квентин Майклсон, в разговоре о политических реалиях малонаселенной планеты с полковником Виктором Хоффманом