«Смех, да и только».

Хоффман стоял сбоку, готовый броситься между ней и Мэсси. На мгновение в мозгу Берни промелькнула мысль о Маркусе, она вспомнила то выражение грусти, неодобрения или чего-то еще, появившееся на его лице, когда она чуть не повела себя как дикое животное, и поняла, как много для нее значит его мнение.

«Я знаю, что он прав. Стоит только оставить безнаказанным одно убийство из мести — и все начнут решать свои проблемы таким же образом. А потом наше общество развалится».

Но Мэсси должен заплатить за то, что он сделал. Именно это было фундаментом общества: обязанность отвечать за свои поступки.

Даже сейчас на лице его застыла все та же самоуверенная ухмылка. Она чувствовала его запах. Это был не запах пота. Это был просто его запах, и прошло много времени, прежде чем он перестал повсюду мерещиться ей.

— Так зачем ты сюда приперся? — спросила она. — Твои дружки наверняка тебе сказали, что я вернулась. Ты что, думал, я тебя не узнаю?

Мэсси по-прежнему казался уверенным в себе, даже почти спокойным.

— А я просто взял и пришел. Сколько еще народу вы пустили к себе, таких, которых вы не узнали, которые не оставили свидетелей? Мы уже внутри, среди вас, сука. Вы все заплатите за смерть моего брата. — Он медленно подмигнул. — А может, я пришел тебя прикончить. Просто чтобы вы, солдатня, поняли, что на вас тоже найдется управа.

— Ну и почему ты вдруг перепугался и бросился бежать?

— Решил отложить месть на завтра…

— Ну и прекрасно; значит, я перестреляю вас всех до единого, твари, чтобы быть уверенным в том, что сюда не просочилась всякая мразь, — вмешался Хоффман. — Потому что я могу это сделать.

— Ты этого не сделаешь, старый дурак, потому что уже поздно. КОГ ослаблена. Вот почему черви вас почти всех передавили. А мы будем жить еще долго, после того как вы передохнете, — мы приспособлены к выживанию. А вы — нет.

Хоффман вытащил из кобуры оружие и молча, небрежным жестом протянул Берни. У нее был собственный пистолет, но эта демонстрация должна была произвести нужное впечатление.

— Ты думаешь, твоя взяла, сучка? — прошипел Мэсси. — Я тебя не боюсь. Я тебе показал, что ты ничтожество и мы можем сделать с тобой все, что захотим. И ты этого никогда не забудешь.

Берни ощутила могучее желание нажать на курок. Но оно исчезло так же внезапно, как и появилось; вместо этого ей, неизвестно почему, захотелось смеяться. Люди совершают самые странные поступки под влиянием стресса, но это — это было озарение.

«Это соревнование. Он пытается навязать мне свои правила. Ну ладно, с меня хватит».