— Я пришёл сюда вместе с солдатами большого улья, — продолжил Ашлаг, — которые спасли меня и мою дочь Келл от махины, ценой жизни одного из своих. Мы взяли кофеин, воду, рис и другую еду, и ещё много чего с полок — но это должная плата солдатам за их помощь, и я надеюсь, никто не пожалится. Боюсь, что бачки с продуктами теперь пусты совсем — ещё пустее, чем были после Вессмана, но я постараюсь оставить что-то взамен, возможно, свой отличный лазмушкет.

Ашлаг глянул на Варко.

— Хватит пока, — сказал он. Варко опустил стило. Старый лазмушкет Келл был практически единственной собственностью, оставшейся теперь у отца с дочерью. Варко был готов снять шляпу перед решимостью старика соблюсти обычай стоянки.

— Мы найдём оставить что-нибудь другое, — сказал он Ашлагу. — У нас есть вещи, которые могут пригодиться.

— Благодарю, солдат, но я оставлю собственное пожертвование, — ответил старик. Он ушёл к одной из коек и примостился, чтобы дать покой руке. Там же на одной из коек храпел Траск. Саген сидел за столом, допивая последние капли кофеина. Леопальд скрёб жестяные миски и сковородки в кадке с водой, слитой из рециркулятора.

Девушка сидела в дальнем углу, обхватив ладошками кружку с кофеином, и смотрела на неподвижного технопровидца.

Варко взял светосферу и снова вернулся к стене. Он прочитал, что некто по имени Рейдо или Релдо остановился здесь четыре месяца назад, и оставил катушку детоленты взамен еды, которую брал. Не назвавший себя путешественник по диким землям, шесть недель назад, написал, что забрал смазочное масло, оставленное другим постояльцем, крайне необходимое для механизмов его шагателя, и оставил «кучу разных винтов, гаек и гвоздей». Погонщик гиппин, по имени Касвестер, проходивший мимо со своим караваном скота в конце года, гордо сообщал, что он «не взял ничего и поэтому не оставил ничего». Кто-то ещё, без имени и даты, просто написал: «Благодарю за кров. Я собирался умереть». Ещё одна запись, сделанная кем-то, подписавшимся как «твист Жиндаль», благодарила стоянку за энергию, воду и «самый отменный и удобный в мире нужник».

Варко расхохотался, мотая головой.

— Что-то смешное?

Он поднял глаза. За спиной стояла девушка.

— Нет, просто читаю.

— Это наша жизнь. Над ней ты смеёшься.

— Я знаю. Я не смеюсь.

Девушка лишь поджала губы.

— Можешь мне помочь?

— Чем?

— Вот эта запись, вторая с конца, над пресловутым Вессманом. Тут какая-то схема, но я никак не могу разобрать почерк. Он такой мелкий и аккуратный. Можешь прочитать?

— Зачем тебе?