Впрочем, главное отличие ее было в другом. Хотя на ней был такой же поддерживавший открытые груди и стягивавший талию корсаж, и она также поднимала руки к небу, но на этом совпадения кончались. На ней не было привычной для этих статуэток  юбки. Спереди и сзади ее обнаженные ноги прикрывал только такой же, как и у богинь со змеями небольшой овальный передник.

      Фигурка заставила внимательнее заняться изучением фресок. Акробаты, игравшие с быком, были изображены практически одинаково и, понять мужчины это или женщины было трудно, но центральная фреска свода, сильно разрушенная и поэтому далеко не полная, говорила о том, что прыжок через бычьи рога и его спину был не самым главным в этих играх. Лиз сразу же вспомнила  о матери Минотавра «… сходившейся с быком…», и была уверена, что женщинам в этих играх отводилась ведущая роль.

 В тот же день Дик неожиданно повернулся для Лиз новой гранью своего характера. Оказалось, что он способен не только  чувствовать прекрасное, но ему не приходилось занимать умения в тонкой и кропотливой работе. Юноша был влюблен в свою находку и не успокоился, пока тщательно ни  собрал и ни склеил все части статуэтки.

       Юноша провел целый вечер в увлеченной работе. Лиз вначале возражала против непрофессиональной реставрации, но работа, выполненная  Диком, была настолько добросовестной, что «начальница» тут же, премировала мастера незабываемым вечером, а «богиня» заняла почетное место рядом с изголовьем любовников.

       Впрочем, хотя Дик продолжал называть статуэтку богиней, Лиз была уверенна, что он нашел изображение жрицы-акробата. Девушки-прыгуньи через быка. Сцены именно этого обряда украшали стены святилища. Да и вся стремительная динамика фигурки не вызывала сомнений.

      Кстати, в это же время у нее появился повод другими глазами взглянуть и на Макдедли.

      Находка святилища была настоящим открытием,  которое  Георг и мать оценили по достоинству сразу.  До этого времени сооружений  подобного рода относящихся к периоду Крито-микенской культуры ни на Крите,  ни  на  эгейских  островах  не  встречали.  С легкой руки Эванса считалось, что Критская культура храмов вообще не знала. Молитвы богам приносились в небольших домашних молельнях, а все массовые,  религиозные церемонии проходили у алтарей на открытом воздухе. Однако храм был найден и  как только проход был расчищен, чета посетила подземное святилище.

      С ними вместе появился и Макдедли. Уже по первым суждениям Дугласа Лиз и Тесса с некоторым удивлением поняли, что под личиной «Солдафона» и, как они были убеждены, откровенного бабника скрывался широко образованный человек, интересы которого простирались гораздо дальше его служебных обязанностей и постельных отношений с женщинами.  Который  сразу оценил значение их находки, и которому не потребовались дополнительные пояснения, чтобы  понять, что остров  имел куда более древнюю и интересную историю. Коммандер сразу же осознал, что «кладбище кораблей», в которое  превратился остров теперь, было только  закатом его настоящей истории.