– Не знаю. Я сталкиваюсь с ними второй раз в жизни. И оба раза в космосе.

– А когда в первый?

Я уже вел разведбот на снижение, выжимая из двигателя и гравигенераторов все возможное, но при этом не прекращал разговаривать с Эрикой и Лянь Вэем. Пижонство, ясен космос, но пижонство оправданное. Во-первых, я знал, что Дракон, если что, меня подстрахует, он пилот ничем не хуже меня. Во-вторых, расспрашивая Эрику, я получал бесценные сведения, как разведчик. И, наконец, в-третьих, просто не мог отказаться от общения с такой девушкой. Не мог – и все. Да, разумеется, я бы предпочел, чтобы мы разговаривали в более уютной обстановке и при совершенно иных обстоятельствах, но в данном случае выбирать не приходилось и надо было пользоваться тем, что есть. К тому же я всегда гордился своим умением делать несколько дел одновременно. Ладно, пусть всего лишь три – слушать, отвечать и пилотировать разведбот в экстремальном режиме. Впрочем, назвать режим действительно экстремальным пока было трудно. До границы марсианской атмосферы оставалось почти четыре тысячи километров или около шести минут полета. С учетом того, чтобы успеть затормозить перед входом. Атмосфера Марса по плотности в сотню раз меньше земной, но сгореть в ней можно за милую душу. Были прецеденты.

– На границе гелиосферы?! – переспросил я, услышав ответ Эрики. – И когда это было?

Она ответила.

Мы с Лянь Вэем переглянулись.

– Я же говорил – Нуль-Т, – сказал Дракон.

– Вы владеете нуль-транспортировкой? – обратился я к девушке?

– Не знаю, что это такое, – ответила Эрика просто, как если бы вопрос касался того, что она ела на завтрак. – Мы владеем переходом через гиперпространство. Иначе как бы к вам добрались с Тау Кита? На обычной тяге не долететь. Эти сведения не составляют военной тайны, рано или поздно вы бы и так все узнали. Поэтому я могу об этом говорить.

Гиперпереход. Тау Кита. Сведения, не составляющие военной тайны. Голова кругом. Вот теперь я понял, что надо выбирать что-то одно: или жадно расспрашивать нашу гостью дальше, или сосредоточиться на пилотировании.

Я выбрал пилотирование. Еще и потому, что граница марсианской атмосферы стремительно приближалась, а сзади, не менее стремительно, нас догоняли три вражеских файтера. Теперь уже точно не до разговоров, как бы мне ни хотелось, чтобы все было иначе.

Как я и рассчитывал, при входе в атмосферу Марса файтерам чужих тоже пришлось затормозить. Какой бы жароустойчивой броней ни обладал корабль, посадка на атмосферные планеты или пилотирование корабля в оных атмосферах кардинально отличаются от того же самого в вакууме. Чем плотнее атмосфера, тем больше специфики. И хотя с появлением гравигенераторов Нефедова любые полеты, что в атмосфере, что в вакууме, заметно упростились, законы сопротивления среды остались прежними. А физические законы, в отличие от законов, которые устанавливает человек, такая штука, что отменить их или полностью проигнорировать нет никакой возможности. То есть попытаться, ясен космос, можно, но ничем хорошим для слишком пытливого это не закончится.