Крысобой задумался.

— А что, это реально… Есть мыслишка. Теперь ее подчистить надо и с командованием перетереть. Если пройдет, то я тебе сообщу, — пообещал он.

С Крысобоем мы просидели всю ночь. Уговорили бутылку виски. Отыскали и прикончили вторую. В шесть утра я заковылял к храму, надеясь поспать до утренней службы. Но сделать мне это было не суждено.

В восемь утра меня разбудил голограммный звонок, оповестивший, что у дверей храма стоят люди и желают со мной встретиться. Метнув в голограммную фигуру монаха ботинок, я выбрался из кровати и чуть не упал. В голову будто залили свинца. Наспех одевшись, я доплелся до входной двери и отпер храм.

— Вы капеллан Ларс Русс? — поинтересовался седовласый мужчина в форме военного прокурора.

— Вроде, — неуверенно отозвался я.

— Разрешите пройти? — поинтересовался прокурор.

— А я могу отказаться? — лукаво спросил я.

— Не советую.

— Тогда прошу.

Посторонившись, я пропустил прокурора внутрь. Конечно, он не был прокурором. В лучшем случае какой-нибудь помощник, но для удобства обращения я окрестил его так.

Я проводил его в свою скромную келью. Предоставил кресло, а сам отправился к холодильнику за пивом. Пить с утра — это было не в моих правилах. Но когда твоя голова напоминает грозовую кузню, тут уже не до правил. Выцедив в два захода бутылку «Амберского Золотого пива», я, посвежев, вернулся к прокурору, который все еще озирался по сторонам.

— Для капеллана у вас нескромные запросы, — заметил он.

— Не у меня, — я отрицательно мотнул указательным пальцем. — У предшественника. Эту комнатку я только третий день занимаю.

— Тогда позвольте, приступим сразу к делу.

Прокурор разложил на моем столе ноутбук, подсоединил его к храмовой розетке и загрузил программную оболочку.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов относительно ночного нападения.

— Какие могут быть вопросы? — возмутился я, чувствуя, что придется возвращаться к холодильнику за второй бутылкой пива. — Меня пытались убить. Я защищался. Что тут неясного?

— Не волнуйтесь, господин Русс. Вам нечего волноваться. Вас никто не обвиняет, — пообещал прокурор.

— Кто волнуется?.. Я само спокойствие.