* * *
Энде остановившимся взглядом уставилась в стену. Лицо ее стало серым. Что в действительности происходило с ее внучкой, было ей предельно понятно по тому, как Мабатан дергалась и извивалась, уклоняясь от града ударов. Все молчали. У Роуна все внутри похолодело, но даже если бы в этот момент он был в состоянии говорить, что он мог сказать?
Внезапно Мабатан застыла. Когда Энде коснулась двумя пальцами шеи Мабатан, то еще сильнее побледнела. Через некоторое время она прошептала:
— Жива, она жива… Глубоко заснула, но жива. — Не поднимая глаз, спросила: — Роун, ты с ней немного не посидишь? Я ненадолго.
Присев на постель рядом с Мабатан, Роун увидел, как на ее руках, на груди, на лице выступают страшные синяки. Вдруг она дернулась, и ее забила мелкая дрожь. Роун заботливо накрыл ее одеялом, но она так вскрикнула, и он тут же одеяло убрал. Любое прикосновение доставляло ей боль и страдание.
Ее побелевшая безжизненная рука соскользнула с кровати. Роун хотел осторожно положить ее обратно, но вдруг пальцы Мабатан сомкнулись на его запястье. Он вздрогнул. На сердце было тяжело, глаза затуманились слезами — и тут сквозь эту искристую пелену он увидел пятнистую бурую крысу.
— Я боялся самого худшего, — со вздохом проговорила крыса, склонившись над израненной дочерью.
— Киру схватили, — спокойно сказал Роун. — Мы не знаем, что случилось бы, если бы ее убили. Мы хотели отключить ее связь с Мабатан, но Мабатан отказалась, поэтому, думаю, нам не удалось бы это сделать. Но если ты позволишь…