«Но я не могу поступить так с Виком. Только не сейчас».

Центр переехал в госпиталь. Она доложила о прибытии, и Матьесон многозначительно кивнул в сторону двери, давая понять, что в соседней комнате происходит совещание.

— Далеко не уходите, сержант, — полковник хочет вас видеть.

— Он там надолго? — Берни подхватила висевший на ремне «Лансер». — Понимаете, я собираюсь в парикмахерскую.

Матьесон не привык к ее манере общаться. Судя по выражению его лица, он до конца не понял, шутит она или нет. Броня ее была заляпана слизью полипов, руки покрывали синяки и ссадины, и она была уверена, что от нее за версту воняет дымом, псиной и порохом. Губы Матьесона медленно растянулись в улыбке.

— Он там с Треску и Майклсоном.

— Триумвират.

— Почему вы так говорите?

— Потому что их трое, сэр.

— Я хочу сказать… ничего, не важно. А куда вы сейчас?

— В сержантскую столовую. Если, конечно, у вас нет для меня нового задания.

— Нет, идите добудьте себе кофе и примите душ. Майор Рейд еще не вернулся, так что пока никому не нужна лишняя пара рук.

Столовая — два помещения в цокольном этаже, одно из которых когда-то служило ледником, — пустовала, и никакого кофе там, конечно, не нашлось. Берни налила себе стакан рома, который местные изготавливали из сахарной свеклы, и устроилась у бара, опершись подбородком на руку. Через какое-то время она услышала стук ботинок Хоффмана, как всегда торопливый, и задумалась о том, как начать разговор.

Прежде чем заговорить, он смотрел на нее несколько секунд.

— Черт, женщина, ты похожа на ожившего мертвеца.

— Ты всегда умел сделать девушке комплимент, Вик.

Он похлопал Берни по спине, смущенно, как обычно, затем поддался эмоциям и обнял ее. Однако в этом отчаянном объятии не было страсти. Казалось, он уже не ожидал увидеть ее в живых.

— Ну что опять случилось?

Он попытался изобразить смешок — совершенно не похоже на Хоффмана:

— Разве тебе нужно что-то объяснять?