– Чтоооооо-тооооо нииии хрееееенааааа нееееее пооохооооожееее.

Мне не хотелось вступать в диалог, нарочито медленно растягивая слова. Поэтому, отпустив руль, я сделал в воздухе знак тайм-аута – букву «Т», где правая рука выступала в роли основания, а левая – горизонтальной перекладины.

– Смооооотрииииии. Ееееееегоооооо плююююююющииит. Пооооо поооолноооой проооооограаааамееееее.

Трудно общаться с маленькими детьми и умственно отсталыми людьми. Особенно когда ни у той, ни у другой стороны нет желания наладить полноценный контакт…

Вместо того чтобы попытаться ответить Якудзе, я сконцентрировался на дороге. Не показывай стрелка спидометра восемьдесят километров в час, можно было подумать, что мы тащимся со скоростью пешехода.

– Тыыыыы увеееереееенаааа чтооооо ооооооон в пооооооряяяядкеееее?

Когда бледного, как смерть, человека с почерневшими глазами (расширившиеся зрачки практически полностью закрыли радужку) колотит крупная дрожь, у кого угодно могут возникнуть сомнения насчет «порядка».

– Даааааааааа.

Я бы очень удивился, скажи Герцогиня «нет». И даже – более того…

Волна, нахлынувшая из глубины подсознания, смыла начертанную на песке причудливую вязь незнакомых иероглифов, образующих запутанный лабиринт чувственных образов. Вернув замедлившееся течение времени в прежнее состояние.

– Это ведь не обычный транквилизатор? – как ни в чем не бывало спросил я у дока.

– Нет, – если она и удивилась разительной перемене в моем состоянии, то не подала вида.

– Хорошо.

– Я только…

– Можешь не объяснять.

– Флинт…

– Якудза, ты тоже пока помолчи. Я пытаюсь сосредоточиться.

– Ок, – раз Морж оставался спокоен, значит, с командиром не происходило ничего сверхъестественного.

– Я… – ей все же нужно было оправдаться.