– Поначалу так и делали. Но местные «кроко» нам быстро отбили охоту к охоте. Ты не пробовал поохотиться на десятиметрового крокодила? А такие встречаются. Нечасто, но встречаются. Обычно они меньше, метров по пять-шесть. Таких много. Поэтому мы наловили мелких и организовали ферму. Так безопаснее. От флоридских местные крокодилы не сильно отличаются. Строением зубов, в основном. И у мяса вкус немного другой. Не возьмешься мясо в Рино возить?

– Нет, сеньор! Мы с женой в Россию летим. Там дом построим. Там и жить будем.

– Это правильно, – он снова мне подмигнул и добавил: – «Хороший дом, хорошая жена – что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?». И засмеялся.

– Да, сеньор. Если надо, могу сейчас взять груз до Рино. Тонну.

– Нормально, – кивнул он одобрительно. – Я и хотел тебя попросить об этом. По пол экю за килограмм – хватит тебе денег?

– Си, сеньор Хосе. Вполне.

– Тогда удачи тебе. В Новой Земле.

Отошел он в сторонку, о чем-то переговорил с сеньором Энрике и уехал восвояси.

Автономная Территория Невада и Аризона, Ферма Льянос. Нью-Рино. 21 число 6 месяца 22 года, пятница. 21:12

Я решил, что пора за топливо рассчитаться. Сеньорита Анита отыскалась снаружи. Занята она была кормлением нашего проглота. Морс бесстыже жрал жареную крокодилятину из чужих рук, вел себя по отношению к посторонней девице недопустимо дружелюбно, вилял хвостом и благосклонно принимал ласки. Нажравшись, завалился на спину и подставил брюхо для почесываний.

– Так-то, молодой военный, караульную службу несем? Устав, значит, не для тебя писан? С чужих рук жрем и посторонними руками пузо чешем? Два наряда вне очереди. На кухню!

Морс хоть бы глазом моргнул для приличия. Выгнулся в пароксизме наслаждения, зевнул, с риском вывихнуть челюсть, да язык выкинул на всю длину. На бок его вывесил и задышал часто и блаженно.

– Встать, скотина, когда разговариваешь с п-подп-поручиком!

Ноль эмоций! Приоткрыл глаз, блаженством затуманенный, расфокусированный, скользнул по мне, как по предмету незначительному и интереса не представляющему. И снова закрылся. Наглый собак потянулся ещё разок сладострастно, еще разок зевнул. Затем все-таки встал. Задней лапой поскреб у себя за ухом. Клацнул пару раз зубами в шерсти, имитируя ловлю блох. Потом хитро на меня покосился:

– Ой, да не пузырься ты, тащ командир! Она же своя! В доску! Я ж в людях доподлинно понимаю. Можно сказать, собачку на этом деле съел… Это она с виду такая… неприветливая… а в душе… Верь мне! Золотой человек! Вот от тебя я ни разу таких добрых слов не слыхал. А оно, доброе слово, и собаке приятно.